У Назирет уже высохли слезы. Она не собиралась становиться женой ненавистного ей Магомеда. Но решила схитрить…
— Зачем меня прятать, Магомед? Ведь можно и по-хорошему. Попросить отца…
— Знаю твоего отца! Твой отец не согласен. Да и где твой отец? Я не знаю, где твой отец. Может быть, в каком-нибудь ущелье его шакалы доедают!
Выпив с друзьями вина, Магомед пришел в спальню, где находилась Назирет и с негодованием и кулаками набросился на нее:
— Почему ты меня не ждала как мужа. Почему не расстелена постель и ты одета, как будто собралась от меня бежать…
Здоровенный Магомед одним ударом свалил девчонку на постель…
— А ну быстро расстели, как я приказал… Я тебя научу жить по нашим законам.
У Назирет из нижней губы сочилась кровь. Не обращая внимания на боль, она стала выполнять приказания Магомеда. Но план в мозгу уже созрел… Пока Магомед отсутствовал, она наткнулась в спальне на кинжал: он висел за ковром и, видимо, принадлежал хозяевам. Назирет быстро перепрятала его под матрацем. И теперь ждала только случая. Магомед, видя, как послушно повела себя Назирет, даже успокоился и, повернувшись к ней спиной, стал раздеваться…
Этого оказалось достаточно для прыткой козочки Назирет. Она выхватила кинжал и вонзила его между лопатками Магомеда. Тот вскрикнул от неожиданной резкой боли…
Магомед корчился на полу. Не испугавшись крови, Назирет вытащила кинжал и вонзила его еще раз…
— Ты мне не муж, — сказала Назирет умирающему Магомеду. — Ты просто шакал.
Она сумела открыть створку окна и выпрыгнула в сад, пока приятели Магомеда, перейдя из зала на кухню, продолжали пировать…
Ризван не успел подоспеть к развязке. В доме его встретили радостно, как старого кунака.
— Я выполняю распоряжение Махмуда, — жестко заметил Ризван и не притронулся к вину и закуске. — Где Назирет? Я должен немедленно доставить ее Махмуду.
Гости растерялись. Кто-то сказал:
— Приказ Махмуда — закон. Махмуда никто не посмеет ослушаться.
— Так где же Назирет?
— Она в спальне с Магомедом. У него с ней брачная ночь.
Ризван криво усмехнулся.
— Все за мной, — строго сказал он. — Будете свидетелями.
Ризван бросился через зал в спальню. И остолбенел: Магомед лежал на ковре, вытянув свои большие и неуклюжие ноги. На безжизненном лице застыли недоумение и горечь.
43
Пашка Скобелев сказал Парамоновым, что он хочет повидаться с четой Сухомлиновых и потому поехал на заставу. Тарасик тихонько толкнул брата:
— Не иначе, как Пашка собрался жениться.
Скобелев почесал затылок.
— Жениться — не напасть, как бы женатому не пропасть.
Парамоновы были правы. Скобелев, пожалуй, решил, что Маша да и Глеб посоветуют ему что-нибудь толковое: сам он во многом сомневался…
На заставе, увидев Пашку, Глеб Сухомлинов заметил:
— Когда жмешь в гости, предупреждай, а то ведь у меня даже простой бутылки пива нет.
Пашка жмурился от солнца.
— Знаю, на заставе сухой закон. — И вынул из пакета бутылку шампанского. — Специально, Глеб, для твоей супруги.
Глеб покрутил в руках бутылку.
— «Абрау-Дюрсо», — поразился он. — Ну ты, Пашка, мастак! Вот моя обрадуется…
Они сидели за столом, и Маша, до этого хлопотавшая на кухне, обрадованно тараторила:
— Паша, это первое застолье в моем доме. Вот она жизнь офицерской жены. Ей отпущено совсем немного: ждать и волноваться, когда его нет, волноваться и ждать, когда он здесь, но вот-вот прибежит вестовой…
Пашка оттопырил губу от удовольствия. У Сухомлиновых ему было хорошо.
— Думаю, что моей Кате это будет незнакомо: она — медсестра!
— Вот как?! — всплеснула руками Маша. — Так ты все же решил жениться?
За окном раздался взрыв. Задребезжали окна…
Все бросились на улицу. На заставе зафыркал динамик: «Застава, в ружье!»
На заставу одна за другой посыпались мины. Одна взорвалась посредине двора, распугав кур. Слава Богу, ни одного раненого.
Налет неожиданно стих. Обстреляли и успокоились. В канцелярии Ахметзянов докладывал в отряд начальнику штаба. Рядом стояли Сухомлинов и Скобелев.
Начальник штаба требовал подробностей. Он боялся, что боевики после небольшой артподготовки начнут осаждать заставу. Такое уже бывало…
Но моджахеды не появлялись, и оборона, которую вокруг заставы заняли пограничники, казалась напрасной…