— Так ты образованная, — засмеялся Димка. — А я вот нет. Я даже толком не целовал ни одной дивчины. Словно невезучий!
— Я разрешаю. Ты можешь поцеловать меня…
— Да ты что! Меня за тебя…
— Так я же разрешаю!
Роза была для него находка. Если б не она, эта девочка, он на заставе без друзей и Сухомлиновых мог бы сойти с ума. Разин так ни с кем из офицеров и не сошелся, а к Розе даже ездил домой в гости. Принимали и благодарили. А Роза однажды, провожая, с детской наивностью, заметила:
— Мама у меня совсем ничего не понимает. Говорит мне: не люби его. Он большой и все равно женится на другой. А почему на другой. Когда мне будет шестнадцать… так мне уже будет можно…
Разин хохотал до упаду.
— Чего смеешься? — обиделась Роза. — Вот моя двоюродная сестра вышла замуж в шестнадцать, ей даже еще не хватало несколько месяцев…
… Думать о Розе приятно. Думать о Сухомлиновых… Вчера Димка получил письмо от Маши. Она писала со всей душой:
«Приезжай Димон… Какой бы ты ни приехал, ты наш! Понимаешь, глупенький Димка!»
Внизу была приписка Глеба:
«Димон, ты приедешь не куда-нибудь, а к другу…»
По-другому и быть не могло. «Глупенький Димка!» Раньше эти слова, казалось, невпопад брошенные Машей, обижали его, а сейчас он целовал письмо, целовал именно эти строки.
Как-то в палату пришла старшая сестра. Сквозь очки она строго взглянула на Разина.
— Молодой человек, куда вам выписывать проездные документы?
— Домой я не поеду, — заносчиво сказал Димка.
— Я это слышала, — спокойно заметила сестра.
— Сестра, выписывай проездные на Таджикистан… Там меня ждут любимые люди.
— Это окончательно? Или передумаешь?
Медсестра ушла, а Разин задумался. Короткой оказалась его пограничная служба. Не успел опериться, а жизнь уже захлопнула перед ним «зеленые ворота». Но Димка теперь не переживал все это так остро, как раньше…
Он смотрел в окно и думал о будущей дороге, когда в палату заглянула няня и сказала, что к нему приехали.
— Кто? — удивился Димка: он никого не ждал…
— Так думаю, отец и дочка.
В палату в халатах вошли Роза и ее отец.
— А мы тебя все равно нашли, — приветливо сказал он.
На Розу же, видимо, влияла обстановка. Она немного стеснялась, и прежней бойкости уже как не бывало. Но Димка, увидев ее прекрасное лицо, почувствовал прилив сил… Господи, как она здорово подросла. Тонкая, изящная, и впрямь невеста!
Роза смотрела на него настороженно. Димку это рассмешило:
— Что, коза, не узнаешь?
Она спряталась за спину отца и оттуда хитровато выглядывала.
Отец говорил о том, что они с дочкой давно собирались его навестить, но еле нашли госпиталь. Теперь-то дорожка протоптана, и они смогут бывать почаще…
Вскоре оживилась и Роза. Она смело села на постель к Димке и сказала ему, что у нее родила кошка и что одного котенка, самого красивого, она подарит ему. Иссиня-темные ее глаза поблескивали азартом, излучая тепло.
Димка искренне пожалел, что он ей не пара… Родиться бы попозже!
Роза вдруг осмелела совсем и, нагнувшись, поцеловала его, совершенно не стесняясь отца. Тот заулыбался, а Димка ощутил на ее губах запах гречишного меда.
45
Юсуф сам отпустил Раджаба.
— Не спускай глаз с заставы, — сказал он. И Раджаб понял, что для него это звучало, как приказ.
Раджаб не знал всей истории с дочкой, но смерть Магомеда его сильно напугала.
— Назирет в кишлаке теперь делать нечего. Дружки Магомеда так дело не оставят. Они выкрадут ее…
Первые дни Назирет скрывалась то у одних, то у других родственников. Однажды Раджаб скрытно привел ее на заставу, и она пожила у Сухомлиновых.
Правда, Ризван сказал Раджабу:
— Не волнуйся особо. Девчонка здесь не виновата. Магомеда наказал Аллах за то, что он совсем потерял совесть.
Ризван относился к Раджабу, как и прежде, но не выделял его из других. Просто в глубине души симпатизировал ему.
Маше Назирет понравилась: девчонка бойкая, смышленая…
Однажды даже призналась, что нравится ей один мальчишка. Хоть и малолетка, но крепкий, задиристый. Как-то, поймав в закоулке Назирет, он схватил ее своими жесткими руками за талию и стал горячо целовать… Она не отстранилась и даже отвечала на его поцелуи.
Назирет весьма раскрепощенная девчонка. После Магомеда она сказала себе: «Все равно я теперь женщина… Я могу поступить с собой так, как хочу, и Аллах простит меня и поймет мое девичье состояние…»