– Теперь нас осталось только двое: Пит и я. Он женился на моей матери, когда мне было двенадцать лет. Через пять лет она умерла.
Это были пять бурных лет, полных ссор, неожиданных отъездов и внезапных возвращений. Милли не осмеливалась даже сама открывать входную дверь, опасаясь, что это будет не ее мать.
– Вы были близки с матерью? – спросил Рональд.
Она осторожно посмотрела на него, подозревая новый подвох, но, оказалось, что он всего лишь поддерживает разговор.
– Не слишком, – вздохнула она, удивляясь своей откровенности. – Я не признавалась в этом даже самой себе, но мою мать интересовала только ее публика, ее аудитория. Она любила своих поклонников, а те, в свою очередь, просто боготворили ее. Что же касается отдельных людей… -Милли сокрушенно покачала головой. – Она вероятно, просто не могла достаточно ясно разглядеть их. Конечно же, нас она любила, но частенько не замечала нашего присутствия. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Отлично понимаю. Не забывайте, у меня тоже есть преданная мне аудитория. А что же случилось с вашим отцом?
– Они с мамой развелись, причем это расставание нельзя было назвать дружеским. Ведь она была известна всему миру, а он – нет. Теперь он присылает мне подарки, в день рождения и на Рождество.
– Значит, по-настоящему вас опекает только отчим, – проговорил Рональд.
– Ерунда! – вспыхнула Милли. – Я уже очень давно живу своей жизнью.
– Своей жизнью? – Он мельком взглянул на нее. – Не похоже. Думаю, девушка, подобная вам, достойна лучшего.
Губы Милли плотно сжались. Похоже, он снова поддразнивает ее. Но нет, она не будет реагировать на его слова.
Бредли мягко рассмеялся.
– Комментариев не будет?
Притворно сладким голосом Милли попросила:
– Может быть, вы что-нибудь расскажете о своей жизни?
– Моя жизнь… – Он снова рассмеялся, но уже не так добродушно. – Если вы читаете журналы, то, должно быть, знаете и кое-какие события, и конкретные имена.
– Я их не читаю.
– Что-то не верится, – пробормотал он. – Впрочем, что именно вы хотите узнать? Милли подумала мгновение и съязвила:
– Разумеется, не пошлые подробности ваших любовных интрижек. – Он промолчал, умело выполняя двойной поворот на горной дороге. Милли отвела глаза от крутого обрыва и поспешно сказала:
– И все же, кем занято ваше сердце в данный момент?
– Я знал, что вы спросите об этом. – Рональд был явно удовлетворен. – В данный момент никем. В колонках светской хроники попадаются весьма прозрачные намеки на мой роман с Мэлани Кинсайд, но это всего лишь плод фантазии журналистов.
Что-то в его голосе заставило Милли задать следующий вопрос:
– Но вам нравится эта женщина?
– Вы хотите спросить, мечтаю ли я, чтобы между нами действительно было то, о чем болтает пресса? – Он пожал плечами. – На это нет абсолютно никаких шансов. Подобно вашей матери, Мэлани не интересует ничего, кроме карьеры. До сих пор наши отношения вполне устраивали ее.
Милли была заинтригована.
– До сих пор? Вы имеете в виду, что теперь все изменилось и вы не будете сниматься вместе? Его лицо стало совсем непроницаемым.
– Кто знает…
Милли неожиданно для себя почувствовала досаду и разочарование. Закусив губу, она откинулась на спинку сиденья.
Неожиданно из-за поворота навстречу им выехала машина. Рональд мгновенно среагировал и легко разъехался с ней. Милли не отрывала глаз от его худощавых, сильных рук, лежащих на руле.
– Вы действительно отличный водитель! – непроизвольно вырвалось у нее.
Он улыбнулся одними губами, но его глаза по-прежнему остались непроницаемыми.
– А вы знаете, что хорошие водители оказываются обычно отличными любовниками? – Рональд явно забавлялся. – Вы с этим согласны?
Милли хотелось ответить колкостью, но она понимала, что это даст ему новую возможность поиздеваться над ней. Поэтому, она прибегла к спасительному высокомерному молчанию и прервала его, только когда ей пришлось показывать съезд с шоссе.
– Связь восстановлена, – пробормотал он. – А я уж думал, что нам придется разводить сигнальные костры, чтобы заметить друг друга.
– Связь? Я знаю вас всего лишь два дня, – презрительно напомнила Милли.
– И две ночи, – добавил он.
– Вы что, нарочно стараетесь поставить меня в неловкое положение?
– А вам не кажется, что вы преувеличиваете? Сколько вам лет, мисс Роббинс?
– Двадцать пять, – сдавленно произнесла она.
– А ведете себя так, словно вам девяносто, – дружелюбно заметил он.
– Вовсе нет! – Милли понимала, что в ее голосе звучит обида, но ничего не могла с собой поделать, и это еще больше разозлило ее. Он, не отрывая глаз от каменистой дороги, лишь пожал плечами. Этот жест и равнодушно-ироничное выражение его лица вызвали у нее желание ударить его. Сдерживаясь, она крепко стиснула кулачки, но все же сказала:
– Знаете, я никогда и ни к кому не испытывала таких чувств, как к вам.
– О! Я просто счастлив слышать это!
– Я вовсе не то имела в виду! – крикнула она. Рональд засмеялся.
– Ваши слова невозможно понять иначе. – Вы слишком болезненно реагируете на шутки из-за своей консервативности, – добавил он.
– Я вовсе не считаю себя консервативной, – сквозь зубы процедила Милли.
– Со стороны виднее…
Машина, задевая о ветки густого кустарника, плавно вписалась в два следовавших один за другим поворота. Милли здесь просто сначала остановилась бы, а затем начала продвигаться вперед короткими рывками. Рональд же вел машину медленно, но вполне уверенно. Он внимательно следил за дорогой, но это не мешало ему беседовать с попутчицей.
– Признаюсь вам. Золушка, за два дня я узнал о вас лишь то, что вы уж точно не делаете в своей жизни. А так невозможно по-настоящему узнать человека.
Дорога вновь избавила Милли от необходимости отвечать. Вынырнув из зарослей, машина оказалась на завершающем отрезке пути. Вперед вела лишь вьющаяся среди скал широкая тропа. Величие взметнувшихся в небо горных пиков возмещало глазу отсутствие бурной растительности.
С красотой горных вершин соперничали изящные, будто резные башни Лас-Рокаса.
Бредли, которого, казалось, ничто не может ни удивить, ни взволновать, неожиданно резко нажал на тормоза.
– Что это? – спросил он.
– Лас-Рокас. Пит купил его за год до женитьбы на моей матери. Это средневековый замок.
– Это я и сам вижу. – Рональд покачал головой. – Если бы я не видел всего этого своими собственными глазами, то никогда бы не поверил в возможность подобного. А котлов с кипящим маслом и ведьм здесь нет?
– Это памятник истории, – чопорно сказала Милли. – Министерство культуры предъявляет весьма строгие требования…
– К кипящему маслу?
– Замок небольшой. – Милли старательно не поддавалась на его насмешки. – Когда Пит купил его, он был почти полностью разрушен, так что многое из того, что выглядит подлинным, на самом деле результат реставрации. Но ученые все равно иногда приезжают сюда.
– Ученые? Маги и колдуны лучше вписались бы в такую обстановку. – Рональд снова засмеялся. – Должно быть, у вашего отчима действительно куча денег. Думаю, вы воспринимаете все это как нечто само собой разумеющееся? Просто привыкли к подобным вещам?
Не дожидаясь ответа, он въехал во внутренний двор замка. Здесь цвела буйная растительность, стояли вазоны и кадушки с лимонными и апельсиновыми деревьями, розовыми кустами, геранью; древнюю стену оплетали стебли винограда.
Бредли заглушил мотор и осмотрелся вокруг.
– Фантастика… – наконец проговорил он. – Просто не верится.
Милли выбралась из машины и слегка потянулась, с наслаждением вдыхая прохладный свежий воздух. Чувствовалось, что здесь недавно прошел дождь, но сейчас выглянуло солнце, и повсюду блистали алмазные капли. Рональд подошел к ней. У него было странное выражение лица.