– Черт, – пробормотал он, явно поддаваясь неожиданной вспышке гнева. – Думаю, мне надо следить за своими словами. Я вовсе не намеревался сообщать вам об этом.
Милли встала и, обогнув стол, остановилась перед ним.
– Вы это серьезно?!
– Да! Хотите, чтобы я доказал, насколько серьезно это было сказано?
От его слов Милли даже чуть пошатнулась.
Шон твердил, что она холодна как лед, и она верила в справедливость его слов, но сейчас ей пришло в голову, что, возможно, они оба ошибались.
– Да, хочу, – ответила она.
На какое-то мгновение Рональд замер, а потом, приглушенно вскрикнув, притянул ее к себе.
От прикосновения его рук Милли почувствовала необыкновенную легкость во всем теле.
– Черт побери! Мне следовало знать, что этим кончится…
Какое-то странное чувство охватило Милли. Ее сердце колотилось так, что, казалось, от этих толчков она вот-вот разлетится на мелкие кусочки.
Я больше никогда не стану прежней, подумала она.
Глава 5
Его рот оторвался от ее губ и с медлительной нежностью двинулся к основанию шеи. Милли запрокинула голову. Все вокруг закружилось и поплыло. Ее пальцы впились в его плечи, ощущая шелковистую кожу и игравшие под ней мышцы. Он что-то нежно прошептал, не дождавшись ответа, потом тихо рассмеялся и легко поднял ее на руки. Она прильнула к его груди и сомкнула веки.
– Открой глаза и смотри на меня. Милли осторожно приоткрыла один глаз. Все колыхалось вокруг, и, хотя его руки были тверды, как скала, у нее вдруг возникло ощущение, что они в воде и вот-вот утонут.
– Я увлеку тебя за собой, – едва слышно произнесла она.
– Попробуй. – Его голос звучал на удивление смиренно. – Куда тебя отнести?
– В мою комнату.
– Хорошо. Координаты, пожалуйста.
– Прямо на север. Потом наверх по винтовой лестнице. Четвертая дверь.
– Твои способности штурмана явно улучшаются под действием алкоголя, – заметил Рональд, входя в комнату ногой закрывая за собой дверь. Он огляделся по сторонам и тихо присвистнул:
– А где же прялка?
Не поняв его слов, Милли озадаченно посмотрела вокруг.
Большая старинная кровать, щедро отделанная резьбой. Каменные стены завешены коврами и гобеленами, в основном подобранными самой Милли. У створчатого окна стоит пюпитр для нот. Покрывала на кровати откинуты, открывая взору свежее белье…
Эта наполненная ароматом лаванды комната, казалось, была давно готова к приему хозяйки.
Рональд осторожно опустил Милли на кровать. Я никогда никого не приводила сюда, подумала она. Судя по выражению его лица; он понял это. За все то долгое, жаркое, такое далекое теперь лето Шон ни разу не был здесь. Этот же незнакомец не только вошел сюда по ее приглашению, но и мгновенно вписался в окружающую обстановку. Впрочем, какой же он незнакомец?.. Это известный всему миру покоритель женских сердец!
– Должно быть, я сошла с ума, – пробормотала Милли, пока Рональд развязывал шнурки на ее спортивных туфлях.
– Что ж, тогда у нас есть хоть что-то общее. – Он продолжал раздевать ее с ловкостью, которая явно свидетельствовала о большом опыте.
– Это совращение по-голливудски?.. Не слишком-то романтично, – нетвердым голосом заметила Милли.
Он слегка коснулся губами ее щеки.
– Если бы это было действительно по-голливудски, то вот там сейчас стоял бы звукооператор с микрофоном на палке, здесь – оператор с основной камерой, а второй снимал бы нас сверху. Вокруг толпились бы гримеры, реквизиторы, режиссер и сценарист, – сухо проинформировал ее он. – Так что ты права, в этом нет ни капли романтики. Романтика – здесь.
– Ты просто смеешься надо мной, – преодолевая головокружение, произнесла Милли.
– Скорее, мне пора посмеяться над самим собой. – Его голос, казалось, доносился откуда-то издалека. – Ты могущественная волшебница. Золушка, и меня не покидает предчувствие, что наша встреча окажется пагубной.
Она не поняла, о чем он говорит, но на нее вдруг накатила волна безотчетного страха.
– Не оставляй меня одну, – жалобно попросила она.
Он колебался не больше секунды.
– Хорошо, я не уйду.
Она почувствовала, как прогнулась под ним кровать, когда он присел радом с ней, и крепко схватила его за руку.
– Обещаешь?
– Должно быть, я тоже сошел с ума. Обещаю. А теперь постарайся уснуть.
Милли удовлетворенно вздохнула и слегка разжала пальцы.
– Ты же всегда держишь слово. Ты сам говорил мне об этом, – пробормотала она уже сквозь сон.
– Какой ужас, – произнесла Милли утром, рывком садясь в кровати и прижимая ладони к горящим от стыда щекам.
На ней был шелковый халат, который Рональд, должно быть, отыскал в платяном шкафу.
Никаких других признаков того, что он провел с ней ночь, она не обнаружила.
Милли поднялась. Ее шатало, во рту пересохло. Она вспомнила волнующее чувство головокружения, которое испытала накануне вечером.
Сейчас думать о нем было неприятно.
В доме не было слышно ни звука, но доносящийся из кухни запах кофе свидетельствовал о том, что кто-то уже встал и скоро будет готов завтрак. Запахнув халат, Милли начала осторожно спускаться вниз по крутой винтовой каменной лестнице в надежде обнаружить на кухне домоправительницу. Пита Мерседес или кого-то из ее родственниц.
Ее ждало разочарование: там был только Рональд Бредли, с преувеличенным вниманием следивший за вскипавшим кофейником. Да, он явно покопался в платяном шкафу, подумала Милли, потому что на нем теперь была клетчатая рубашка, скорее всего принадлежавшая Питу. Во всяком случае, у ее владельца не было таких широких, как у Рональда, плеч.
Он поднял оценивающий взгляд на вошедшую Милли и вежливо сказал:
– Доброе утро.
– А оно действительно доброе? – потупилась Милли.
Он слегка приподнял бровь.
– Станет добрым, когда ты выпьешь кофе и примешь душ.
Она опустилась на стул.
– Я чувствую себя так, будто умираю.
– Это похмелье, – без тени сочувствия заметил он, но потом, смягчившись, добавил:
– Все нормально. Жить будешь. Нужно просто восстановить водный баланс организма, и тогда тебе сразу станет легче. Выпей воды. – И он через стол протянул ей бутылку минеральной воды.
Милли откупорила бутылку, выпила стакан воды и, к своему немалому удивлению, убедилась, что он прав. Головокружение и легкая тошнота вскоре исчезли.
– Спасибо тебе, – искренне поблагодарила она.
– Яичница с ветчиной и чашка черного кофе – вот что тебе сейчас нужно, – заявил Рональд.
Он явно успел побриться и принять душ, и теперь выглядел свежим, бодрым и полным сил.
– Единственное, что мне нужно, – с горечью произнесла она, – так это забыть обо всем, что происходило в последние три дня. Или, по крайней мере, в последние двенадцать часов.
Сняв с плиты кофейник, он налил кофе в две керамические кружки. Милли мрачно отхлебнула обжигающего напитка.
– А ведь я вчера пытался остановить тебя, сказал Рональд. – Ты явно переусердствовала с вином, причем после двух беспокойных ночей и почти на голодный желудок;
– Откуда ты знаешь, что это были две беспокойные ночи?
– Потому что провел их с тобой, – напомнил он с вызывающей улыбкой. – Если бы это был кто-то другой, я бы просто не открыл вторую бутылку. Но ты заявила, что привыкла пить много вина, так что…
– Я вела себя как настоящая дура! – простонала Милли.
– Не стоит так переживать. – Он слегка пожал плечами. – Ты просто устала. А ответственность за то, что произошло, лежит на мне. – При этих словах Милли испуганно потупила взор, и он поспешно добавил:
– Надо признать, мы оба легко отделались.
Милли поняла, что он имеет в виду вовсе не вино. С трудом подбирая слова, она виновато произнесла: