Эндрил вдруг снова увидел перед глазами тела. Представил, как матросы переворачивают их, лезут в их карманы и сумки. Странно, но он не помнил уже лицо погибшей девушки. Только её остекленевшие глаза.
Он почувствовал, что задыхается. Почувствовал, что должен выбраться отсюда. Убежать, если потребуется. Как он тогда будет выглядеть? Вряд ли хуже, чем, когда только что выблёвывал содержимое своего желудка.
Вдруг откуда-то сбоку вновь раздался странный металлический скрежет или скрип. Негромко, но отчётливо.
— Я кажется что-то слышал, — пробормотал Эндрил. — Похоже, из хранилища.
— В самом деле? — Брэндон повернулся к нему. Аарон и Тирон вышли из каюты; руки у них были по локоть испачканы в крови.
— Я несколько лет охранником на торговые суда нанимался, — сказал Аарон. — Пока не решил, что ублюдки платят мне слишком мало, а имеют слишком много. Так вот, у каждого сукина сына всегда был с десяток потайных мест, где хранилось самое ценное, что не найдёшь при беглом обыске.
Брэндон не ответил, лишь молча зашёл в хранилище. Аарон и Тирон проследовали за ним. Подсвечивая каждый уголок, они ощупывали металлические пластины, двигаясь друг к другу.
— Боги, делайте, что хотите, — сказал Эндрил и развернулся к лестнице. — А я собираюсь подняться на...
Что-то скрипнуло под рукой Тирона, и одна из металлических пластин со скрежетом рухнула на парня. Гулко загремела в пустой комнате, пронеслась по коридорам эхом. И какая-то тень метнулась в сторону матроса, толкнув его на пол.
Тишину разрезал крик, показавшийся Эндрилу нечеловеческим:
— Не пойду! Я не пойду! Не заставляйте меня!
Тень судорожно метнулась сперва в сторону Брэндона, затем обратно, словно собиралась вновь забиться в чёрное отверстие, откуда выпала пластина. Свет масляных ламп выхватил её, вырисовал очертания человека — мужчины, волосатого и заросшего, а также полностью голого.
Мужчина оскалился, обнажив зубы. В свете ламп блеснули его безумные глаза. А затем он развернулся к выходу и бросился прямо на Эндрила.
— Твою...
Эндрил отшатнулся, схватившись за рукоять меча. Споткнулся о металлический порожек хранилища. Падая, умудрился всё же вытащить клинок из ножен и ударил наотмашь.
Лезвие рубануло голого мужчину по руке. Тот вскрикнул, дёрнулся и ударился в стену, а затем упал и затих.
Вновь воцарилась тишина.
— Морские демоны... — Брэндон медленно подошёл к нему, а Эндрил наоборот отполз подальше, сжимая в дрожащих руках клинок.
Тирон хохотнул. Аарон присвистнул. А все трое телохранителей принца ошарашенно жались друг к другу, и при этом никто из них даже не достал оружия.
— Я... Я... — пробормотал Эндрил, пытаясь отдышаться. — Я убил его?
— Своей палкой? — усмехнулся Брэндон, пару раз пнув лежащего мужчину мыском сапога. — Ты ему едва плечо поцарапал. Если хочешь кого-то убить, в следующий раз попробуй заточить клинок.
— Зато... чить? — выдохнул Эндрил сквозь грохот пульса в ушах.
— Да. Практически тоже самое, что ты делаешь в одиночестве со своим членом. Поищи в книжках или спроси своего любимого адмирала Гривза.
— А потом вы можете подрочить друг другу! — выкрикнул Тирон и залился хохотом, который вороньим карканьем отчеканил от стен.
Брэндон выпрямился, посмотрел на своих людей.
— Аарон, убедись, что корабль на плаву и подведи его к остальному флоту. Тирон, закончи с обыском тел. Думаю, нам пора возвращаться обратно. А этого чудика возьмём с собой.
— Возьмём с собой? — Эндрила передёрнуло от мысли, что им придётся плыть с ним на одной шлюпке.
Брэндон беззаботно пожал плечами. Затем подошёл и помог Эндрилу подняться на ноги.
— Ты ведь сам хотел кого-то спасти, разве нет? Помочь раненным. Тем более, учитывая, что рану ему нанёс ты сам.
— Да... Да, пожалуй.
И Эндрил неуверенно кивнул. А затем заставил дрожащие руки убрать клинок обратно в ножны.
Глава 12. Дар. Часть 1
На песке тренировочной площадки стояли две дюжины ребят. Мальчишки и девчонки, возрастом от девяти до девятнадцати лет. Темнота окутывала их, заставляла жаться друг к другу. Огонь восьми промасленных факелов казался тусклым и холодным; он дрожал на ледяном ветру, дёргался, извивался, даря каждому жутковатые и непропорционально длинные тени, а порой выхватывал из тьмы лица, наполненные усталостью.