Это ли было не доказательство важности того, чем занимались слушатели? Это ли не доказательство святости и всеобъемлющей мудрости старших жрецов? Это ли не доказательство того, что каждое сказанное ими слово — продолжение божественной мысли и желаний самой сестры-Солнца?
Было здесь лишь одно противоречие. Слышащих сотворила сестра-Солнце, чтобы они могли вести других людей. Доносить до них правду, переданную им богами. И уж никак не отгораживаться стенами и прятаться в чёрных робах.
Из этого Астра могла сделать два одинаково вероятных и одинаково не вдохновляющих вывода. Либо слушатели украли у остальных людей божественные секреты и оставили их себе. Либо никаких секретов у слушателей не было вовсе.
Был, конечно, и ещё один вариант. Все эти притчи, песни, дары просто были ложью. Чушью, неправильными трактовками и простыми выдумками, рассказываемыми лишь для того, чтобы несколько верховных жрецов могли упиваться властью в маленьких, оторванных от остального города общинах. Могли диктовать остальным свою волю. И могли удерживать всех за стенами, не выпуская из клетки, прутья которой выкованы из веры.
Сестра-Солнце, отгородившаяся ото всех непроницаемой стеной, чтобы защитить их? А что если завеса облаков — это лишь ловушка, в которой заперли её Луна и мать-Ночь? Что, если песни богов — это ничто иное, как её мольбы о помощи? И она отправляет их в мир веками, надеясь, что хоть кто-нибудь сможет услышать их и прийти.
Когда-то Астра слышала в этой истории только это. Только страх Солнца, оказавшегося в западне. Только боль её одиночества. Только желание быть понятой и любимой. Желание столь сильное, что она создала целый мир. Создала и даже так не добилась успеха.
Астра слышала это — пусть и знала, что это ложь. Знала, что такая трактовка — лишь отражение её собственных демонов в разбитом зеркале. Отражение её слабости, её трусости.
Однажды Астра почти сбежала. В тот самый день, когда прекрасная песня матери оборвалась навсегда, и пламя охватило её родной дом. В тот самый день, когда она увидела страх в глазах самого близкого ей человека, и поняла, что теперь она навсегда исчезнет. В тот самый день, когда жрец Аурендин подошёл к ней, положил руку ей на плечо и сказал, что им не удалось спасти её мать.
Астра не верила, что она погибла — не верила ни в тот день, ни до сих пор. И поэтому, сразу после разговора с верховным жрецом, она просто кинулась прочь — побежала, куда глаза глядят, — мотая головой и повторяя про себя лишь одно слово «Нет», в котором кристаллизовались все её чувства и слёзы.
Она не знала, как дорога вывела её к какому-то складу, пахнущему пылью и влажным деревом. Не помнила, как прошла по нему, сама не зная, куда именно направляется. И как увидела дыру в стене, заставленную какими-то коробами и загороженную металлической пластиной, за которой — она этого не видела, но откуда-то знала, — был мир за пределами стен лагеря.
Мир, как ждал сестру-Солнце за завесой из облаков. Незнакомый, полный людей, полный возможностей, полный жизни. Заманчивый и необъятный. А ещё где-то там — и Астра точно это знала, — была её мать. Была возможность догнать её, соединиться с ней. Вернуться назад — в тот миг, когда они были близки. В те мгновения, когда Астра знала, что она особенная.
Нужно было лишь сделать шаг.
Она хорошо помнила, как стояла там. Помнила, как думала, что может просто исчезнуть — раствориться в этом мире, как одна капля воды бы растворилась в бездне. И помнила, как решила для себя, что никогда этого не сделает. Никогда не позволит трусости управлять собой. Не бросит отца. Не сбежит, как бы тяжело ни было.
Выйдя из того склада, она, не оглядываясь, пошла к дороге. Вернулась на главную улицу, шла, какое-то время, а потом, почувствовав накатившую усталость, забралась на ближайшее крыльцо и, закрыв лицо руками, дала наконец волю слезам. Через какое-то время из двери того дома вышла Зеф – это была их первая встреча. Она посетовала, что всхлипы Астры мешали ей спать. А потом дала горячего чаю.
Астра глотнула его и тут же закашлялась — оказалось, что Зеф, которой тогда было всего шесть, добавила в кружку оранжевого вина, так как её отец всегда говорил, что такой чай больше расслабляет, а Астра показалась ей напряжённой. Когда Астра перестала кашлять, она рассмеялась. Это было совершенно дико и неуместно, и оттого так легко и радостно.