Эндрил кивнул. Он ещё просмотрит этот журнал сам, а затем отдаст его своим людям. Однако теперь он узнал, что Бриджит его скрыла.
— Бриджит знала о том, что ты собираешься сделать? — спросил он у Брэндона, и тот поморщился.
— Она сказала, что корабль и так в нашем распоряжении. А если пленник знает местонахождение чего-то ценного, то ваши люди всё равно не позволят нам заняться поисками. А значит, от допросов будут одни проблемы.
Эндрил задумчиво почесал подбородок.
— Это объясняет, почему никто из вашей команды не явился. Но что изменилось сегодня?
Брэндон посмотрел на него, и в его серых глазах вспыхнули привычные, ледяные огоньки:
— Пленник сказал, что нужно сжечь корабль. Сказал, что предыдущие налётчики что-то оставили. Нечто ценное.
— Неужели ты так и не понял? — поднял бровь Эндрил. — Даже после того, что случилось? Он говорил о себе, Брэндон. Люди на корабле перевозили этого человека. И его камера была не для наказания. Она была для защиты. Вот только не знаю, команды или его собственной.
Брэндон задумчиво посмотрел на него. Затем кивнул:
— А те, кто на них напал... Думаешь, они об этом знали?
— Знали и решили не открывать, — вздохнул Эндрил. — Или открыли, но не стали забирать этого человека. Так или иначе, на корабле больше ничего нет.
— Боги, мне кажется, это судно проклято. — Брэндон, похоже, сам удивился своим словам. — Я имею ввиду...
— Да, — кивнул принц. — Я понимаю. И всё же ты не ответил на мой вопрос. Что изменилось? Почему ты решил его забрать? Ведь ты допрашивал его уже после того, как выкрал лист с королевской печатью.
Брэндон посмотрел на него и фыркнул:
— А разве это не очевидно? Устал от твоего бездействия. Решил, что лучше сделать хоть что-то, чем совсем ничего. И что ты на это не способен.
Эндрил кивнул, так как и предполагал этот ответ. Разве что думал, боцман выберет слова по мягче.
— Что теперь со мной будет? — серьёзно спросил Брэндон.
Эндрил дёрнул плечами:
— Оставлю это на усмотрение твоему капитану, — небрежно бросил он. — Я не стану тебя судить.
— Не станешь... — Брэндон захлопал глазами. — Но почему?
— Потому что... — Как ни странно, до этого Эндрил лишь смутно представлял себе ответ. И только теперь заставил его сформироваться во что-то конкретное. — Потому что я поступил бы также.
Брэндон смотрел на него своими холодными, серыми глазами. Смотрел долго, ничего не говоря. И наконец ответил:
— Я так не думаю.
Эндрил усмехнулся:
— Как бы то ни было, ты свободен. Скоро мы отплываем.
— Мы ещё не запустили двигатели «Разящего громом».
— Я знаю, — согласился Эндрил. — Но думаю, теперь в этом нет необходимости. Найденный нами груз и так нанёс нам урон. Мы должны радоваться, что он не оказался невосполнимым.
Брэндон вновь какое-то время размышлял.
— Почему я? Почему ты пришёл ко мне и всё это говоришь? Разве не Бриджит должна принять это решение?
— Сам не знаю, — пожал плечами Эндрил.
— Я... — Голос Брэндона слегка дрогнул, и он откашлялся. Бросил короткий взгляд на свои скомканные на полу вещи. — Я был прямо там. Рядом с Бернардом. Всего в паре шагов. И я думал... Всё это время, я думал — мог ли я что-то изменить?
Эндрил снова почувствовал ком у горла. Снова ощутил запах, ощутил тошноту. Но не отвернулся.
— И я... — Брэндон ещё понизил голос. — Я не мог ничего сделать. Никто бы не мог.
Последнее предложение прозвучало вопросом. Таким же, как задавал себе Эндрил. И Эндрил знал, что Брэндон лжёт. Лжёт, ведь это единственный способ забыть о случившемся. Выкинуть это из головы. Единственный, но практически невыполнимый. Однако Эндрил предполагал, что знает ещё один.
— Я поговорю с ней, — наконец серьёзно сказал Брэндон.
— Знаю, что поговоришь, — согласился Эндрил.
Вместе они вышли из каюты. Оба поднялись на верхнюю палубу. Оба стояли там, пока люди мельтешили вокруг, принимаясь за исполнение новых приказов. Пока солнце тусклой красной кляксой растворялось за серым горизонтом. Пока не наступила тёмная, безлунная ночь. Пока эту ночь не нарушил первый ярко-красный огонёк. Здесь, в темноте, он напомнил Эндрилу пленника и матроса. И он знал, что Брэндону тоже.
Но в этот раз всполохов было больше. Один за другим очаги пламени разгорались в тех местах, где солдаты разлили масло. Ползли по палубе, перекидывались на мачты.
Эндрил отвернулся, оставляя Брэндона в одиночестве. Ему не хотелось смотреть на огонь. Хотя бы сейчас.