- А я-я вас только зав-втра ждала, - промямлила Мэри, кутаясь в шёлковый халат, чёрный с вышитыми золотой нитью цветами. Тоже, кстати, хозяйский. Мэри это обожала: примерять наряды Фриды в её отсутствие. Фрида не была наивной дурочкой и прекрасно знала, что камеристка ей завидует: титулу, положению, богатству, роскоши… Даже красоте, хотя сама Мэри была куда как хорошенькая. Но вот длинные, до пят, волосы хозяйки не давали служанке покоя.
Впрочем, вслух Мэри свои чувства никогда не выказывала, была аккуратна, пунктуальна, старательна и превосходно умела делать причёски, которые не распадались потом весь день, что в положении Фриды было просто необходимо (когда у тебя длинные волосы до пят, очень накладно носить их распущенными).
- Ванну, Мэри, - повторила Фрида, усаживаясь в то самое кресло, с которого только что встала служанка. – Да ради всего святого, оставь в покое халат. Он тебе нравится?
- Очень, госпожа, - пролепетала Мэри, быстро забирая непослушные волосы под чепец.
- Тогда забирай, - разрешила Фрида и зевнула, прикрыв рот ладонью.
- Спасибо, мэм! – разулыбалась Мэри, мигом повеселев. – Спасибо, спасибо, спасибо!
- Ванну, Мэри, - в третий раз повторила Фрида. И крикнула уже вслед служанке: - Воду сама не носи, растолкай лакеев!
Коттедж у Фриды был большой – ещё не совсем поместье, но и не деревенский (и уж тем более не городской) домик на два этажа с комнатами-малютками, в которых еле-еле двое-то помещались. В коттедже Фриды этажей было три, да ещё жилой чердак, где спали слуги, и подвал, где находились кухня и прачечная. Ещё в саду имелась пещера для ледника, но она располагалась со стороны кухни, и Фрида там ни разу не бывала. И да, вокруг коттеджа был разбит сад – небольшой по меркам высшего общества, к которому Фрида (а точнее маркиза Фрида Вустермор) принадлежала. В саду имелся всего один фонтан, три увитых виноградом беседки и один пруд. Фриде хватало, садовнику тоже – ему как раз не пришлось нанимать помощника. А вот слуг в доме требовалось много (по меркам Фриды): кухарка (без неё никуда), камеристка (тоже необходима), три лакея, четыре горничные, экономка. И конюх, правда, он не относился к домашней прислуге и жил на небольшой конюшне: у Фриды всего-то было пять лошадей – для упряжки. Люди её положения такой штат прислуги сочли бы непозволительно маленьким, но Фрида ненавидела, когда по её дому шатается слишком много народу, к тому же, смутно знакомого. Вдобавок, Фрида любила комфорт и считала священным право проводить всю первую половину дня у себя в одиночестве («у себя» растянулось на весь второй этаж, принадлежащий целиком Фриде – комнаты прислуги и рабочие помещения располагались или ниже, или выше). Прислуга в это время вела себя тише воды ниже травы: Фрида никогда их не колотила, но разжаловать за шум могла, а платила она очень хорошо, так что слуги за свои места держались.
Рядом с креслом на низеньком столике лежала книга – Мэри читала её, пока хозяйка не вернулась. Фрида взяла, повертела её, оценила обложку: красавица в роскошном платье молитвенно сжимает руки. Название внизу гласило: «Проданная в монастырь насильно, или Найти свою настоящую любовь в объятьях демона». Ещё ниже что-то тоже было написано, но слишком вычурно и оттого почти неразборчиво.
- Мэри? – не выдержала Фрида.
Камеристка, суетившаяся с сидячей ванной (её установили у камина и затем принесли воду разбуженные лакеи), как раз разбавляла холодную воду кипятком.
- Да, мэм?
- Почему название такое длинное?
Мэри нахмурилась.
- Не знаю, госпожа, но оно правда очень подходит! Господин Винтер… Это писатель, мэм, - объяснила Мэри, заметив недоумённый взгляд Фриды. – Он сказал, что таково название всей серии книг. И хотя демона прекрасная Мадлен только-только встретила…
- Погоди. Сколько же там… книг? – снова не выдержала Фрида.
- Двадцать… Но, наверное, будет пятьдесят. Недавно господин Винтер объявил о продолжении…
Фрида присмотрелась к книге внимательнее. Открыла.
«Её прекрасное тело трепетало в его горячих руках, когда он медленно, но настойчиво перебирал внутри неё пальцами, словно играл на потаённых струнах её восторженной души…»
Фрида захлопнула книгу. В ней точно была какая-то магия сродни привороту, но это волшебство было за гранью понимания Фриды.
- Мэм, у меня и начало есть, если вы хотите, - нарушила наступившую тишину камеристка. – Там Прекрасную Мадлен усыновляет жрец богини любви и учит её таинствам…
- Я тебя умоляю! - перебила Фрида. – Ты только в храме при настоящих жрецах ничего такого не говори, ладно?
- Что вы, госпожа, это же не запрещено!..
- Мэри, ты молодая красивая девушка… - Фрида покачала головой, отбросив книгу. – Зачем?
- Хочу своего демона. – Мэри зябко поёжилась, хотя в комнате было довольно тепло. – Вот у вас, наверное, демон есть…
- Мэри!
- Простите, мэм.
- Скажешь что-нибудь подобное при других, отрежу тебе язык, - совершенно серьёзно пригрозила Фрида.
- Не скажу, госпожа. – Мэри вытерла руки о передник – халат она уже сняла и успела переодеться. – Всё равно мне никто не поверит, - совсем тихо закончила камеристка.
- Вот именно, - Фрида встала. От полной ванны приглашающе исходил пар. – Представь, как тяжело тебе будет найти нормального мужа немой. Или нормальную работу.
- Работу – не тяжело… Да и мужа тоже…
- Правда? – Фрида с намёком посмотрела на камеристку. – Хочешь, чтобы я облегчила тебе жизнь уже сейчас? Я вдруг подумала, что немая камеристка – идеал, который мне как раз очень нужен…
- Простите, мэм. Я буду молчать, как рыба. Как всегда, - перебила Мэри, конечно, ни на грамм Фриде не поверив. «Вот и будь после этого доброй хозяйкой», - со вздохом подумала та.
Мэри тем временем присев, добавила:
- Вам что-нибудь ещё нужно?
- Горячий шоколад.
- Сию минуту, мэм.
- И найди мою тетрадь с записями уроков. Она где-то на письменном столе. – Садиться за работу сейчас же совершенно не хотелось, но завтра в школе полувыходной, значит, занятия сократят, а послеобеденные уроки перенесут на одиннадцать утра. А Фриде хотелось бы поспать подольше и не встречать зарю за планами уроков.
Мэри ушла, дверь за ней со стуком закрылась, и в комнате наступила относительная тишина. В открытые окна, кружась, залетали мотыльки, а вместе с ними – шум и смех празднующей деревни. Но всё это легко «перекрикивали» сверчки.
Фрида погасила газовую лампу. Огонь в камине тихонько догорал, сумерки в комнате сгустились. В сине-сиреневом сумраке, словно живые, задвигались тени. Глядя на самую тёмную из них – её тень, – Фрида медленно расстегнула броши. Платье с лёгким шорохом стекло к её ногам, и Фрида, зажмурившись, на мгновение вспомнила, как это было… почти так же… той ночью. И как потом горячие руки легли ей на плечи, а голос, приятный мужской голос звал её по имени.
Не открывая глаз, Фрида провела рукой по груди и ниже, к животу. Замерла. На какое-то мгновение ей показалось, что от живота исходит жар чужой магии. Но всего лишь на мгновение.
Между той ночью и возвращением Фриды домой прошло две недели – не так-то просто вернуться из страны фейри, даже если они сами тебя отпустили. Две недели, а как будто только вчера… «Я бы уже знала, будь я беременна, - подумала Фрида и тряхнула головой. – Всё эта старуха со своей болтовнёй». Как именно она бы узнала, Фрида на самом деле понятия не имела, но задумываться она не стала. Зачем беспокоиться о том, что ещё не случилось и неизвестно, случится ли? Глупо.