Некоторое время ехали молча, минуя завалы вдоль дороги и тревожно прислушиваясь, нет ли погони. Из-за туч небо схлопнулось до темноты так стремительно, словно мир был раковиной, из которой вынули жемчужину-солнце и вновь закрыли створки, но они сомкнулись неплотно, и на горизонте осталась видна волнистая кайма чуть подсвеченных облаков, нанизанных на пики тонких, лысых на макушках, сосен.
Только когда пещера скрылась из виду, Альберт перестал напряженно оборачиваться каждые пару секунд, а велосипед решился включить фонарик. Рина тоже немного расслабилась и ощутила голод, так что потянулась к корзине, где, помимо банок, лежали завернутые в еще одну нелепую кружевную салфетку столовые приборы. Рина вскрыла наугад одну из банок, принюхалась – кажется, фасоль – и протянула вместе с ложкой Альберту. Позади тут же раздалось довольное чавканье.
– Это чудовищно вкусно! – выдал брат с набитым ртом. – Ненавижу бобы, но так вкусно! Я пока тебя ждал, пил только яблочный компот. Чуть не разлюбил яблоки из-за этого!
Рина тихо рассмеялась, открывая банку для себя.
– Да уж, это было бы трагедией – Альберт Шегри, разлюбивший яблоки.
– У меня просто море вопросов, так что, если не хочешь потонуть в них, я жду объяснений! – Брат заметно оживился и теперь гораздо больше походил на себя прежнего. Рине всегда не нравилось, что он шумный и приставучий, но теперь она поняла, что лучше уж пусть он будет противной ириской, чем тихим и послушным ребенком, каким его сделали два дня в логове Собирашек. – Рассказывай во всех подробностях! С самого начала!
– Во всех подробностях, конечно, не получится, – с трудом проговорила Рина, наконец-то ухитрившись сунуть в рот горстку сильно пересоленных склизковатых бобов, норовивших соскользнуть с вилки. – Но самое основное я тебе успею рассказать, пока мы доедем.
Она начала с пробуждения возле Букашки и как раз дошла до момента входа в Ветродуй, когда на них обрушился холодный осенний дождь. Точнее говоря, чувство было такое, словно они въехали в этот дождь, миновав границу, за которой тучи еще крепились.
– Вот же! – выдохнула Рина, съежившись и торопливо пытаясь нащупать позади себя капюшон, но на куртке его не было.
– Дай мне ножик! – попросил Альберт.
– Зачем он тебе сейчас?
– Да просто дай! Надо!
Понять, что именно затеял брат, Рина не смогла – дождь заливал лицо, и приходилось держать одну руку козырьком перед глазами, а другой прикрывать голову.
Впереди почти ничего не было видно, только блестели в свете велосипедного фонарика дорога и кусты дикой вишни. Тяжелые капли разбивались о руль и раму, отскакивая от них порой с такой силой, что попадали в опущенное лицо, отчего казалось, что дождь идет сразу со всех сторон.
– Убери руку! – сказал Альберт, отпихнув ладонь, которую сестра держала над макушкой.
В следующую секунду на голову ей натянули что-то, от чего стало совсем темно.
– Что это? – Рина приподняла со лба кусок все той же грубой материи, из коей были сделаны ее и Альберта куртки.
– Я отрезал от рукава лишнюю длину и связал кончик шнурком, – гордо заявил Альберт. – Это вроде как шапка. Здорово я придумал, а?
Рина рассмеялась, неожиданно сильно обрадовавшись этой мелочи.
– Спасибо, Альберт! Ты молодец!
Колеса тихо шуршали по волглым листьям. Крупные капли постепенно сменились крохотными, словно кто-то нажимал на тучу, как на здоровенный флакон духов, и оттуда летели мелкие брызги, сливавшиеся в туман. Все виды дождя атаковали брезентовую ткань курток, штанов и самодельных шапок, и вскоре она начала поддаваться, пропитываясь влагой и вызывая во всем теле дрожь.
– Надо найти какую-нибудь пещеру и разжечь костер! – попытался Альберт взять инициативу в свои руки. – У нас есть искродел!
– Сомневаюсь, что в округе полно годных пещер и сухих дров, – возразила Рина. – Мы скорее заблудимся и окончательно замерзнем, если сойдем с дороги. А еще зверья дикого полно развелось. До города осталось недалеко. Проще найти убежище там.
– Будем искать мертвый дом?
– Какой получится. Главное, чтобы внутри не было Собирашек.
Вскоре морось утихла настолько, что дорогу стало видно на десяток метров вперед, но едва она поднялась в гору, как велосипед выключил фонарик. Это могло означать только одно – Крестоль уже близко.
Ночь оставила от городка лишь несколько бледно-желтых пятнышек, едва различимых в темноте, но зато можно было не обходить его стороной, а проехать к Соленому озеру напрямую. Для Рины, ее больной ноги и уставшего тела это было настоящим спасением.
– Я думаю, почти все здешние Собирашки сейчас возле Ветродуя, – сказала она, чтобы подбодрить брата и себя заодно. – В городе должно быть безопасно. А даже если нет, в темноте нас не видно.