— Это уж точно, — вздохнул тот.
— Копы найдут их, — негромко сказала Ева.
Девушки на кухне готовили пасту — у Евы возникло желание освоить новое блюдо. Она хмуро посмотрела на упаковку спагетти, затем на кастрюлю с водой, которая никак не закипала.
— Я имею в виду отца Шейна и его банду придурков.
— Наверное, — согласилась Клер, но не потому, что тоже так считала, а потому, что чувствовала — нужно сказать именно это. — Хочешь, я подогрею соус?
— Его нужно греть? Можно ведь просто вытряхнуть на пасту.
— Ну, можно, конечно, но подогретый он вкуснее.
— Ох! — Ева вздохнула. — Это все так сложно. Неудивительно, что я никогда ничего не готовлю.
— Ты готовишь завтрак!
— Я готовлю только две вещи: бекон и омлет. И иногда сэндвичи. Ненавижу готовить. Это напоминает мне о матери. — Ева сняла с полки вторую кастрюльку и со стуком поставила ее на плиту. — Возьми.
Клер билась, пытаясь свинтить крышку банки с соусом для спагетти; в конце концов та отскочила с громким хлопком.
— Как думаешь, они так и будут злиться друг на друга? — спросила она.
— Майкл и Шейн?
Соус вывалился в кастрюлю — густой, влажный и какой-то неприятный на вид. Клер подумала, не взять ли вторую банку, и решила, что если двое из четырех едоков парни, то чем больше, тем лучше. Она открыла ее, вытряхнула содержимое в кастрюлю, включила горелку и поставила соус подогреваться на медленном огне.
— Кто знает? — Ева пожала плечами. — Мальчишки такие идиоты. Можно ведь просто сказать: «Ох, парень, я так рад, что ты жив». Нет, нужно обязательно устроить целый спектакль в духе Королевского драматического театра. — Она огорченно вздохнула. — Одно слово — мальчишки. Клянусь, я стала бы лесбиянкой — если бы они не были так сексуальны.
Клер изо всех сил постаралась не расхохотаться, но без толку, и спустя мгновение Ева тоже засмеялась. Вода закипела, и в нее высыпали спагетти.
— Ева... можно спросить?
— О чем?
Ева хмуро разглядывала пасту, с таким видом, словно подозревала ее в намерении сбежать из кастрюли.
— О тебе и Майкле.
— А-а... — Щеки Евы порозовели, и от этого она, к тому же одетая не в привычных черно-красных готических тонах, стала выглядеть еще более юной и хорошенькой. — Ну, я не знаю, как это назвать. Господи, просто он такой...
— Пылкий? — подсказала Клер.
— Пылкий, да. Прямо термоядерный. Как поверхность солнца. И...
Теперь щеки Евы просто пылали. Клер взяла деревянную ложку и стала мешать пасту.
— И?
— И перед тем как все это случилось, я собиралась... ну, подтолкнуть его, понимаешь? Вот зачем мне чулки с подвязками и все такое. Заранее готовилась.
— Ох!
— Да, обидно. Как думаешь, он подглядывал?
— Когда ты переодевалась? — спросила Клер. — Ну, вряд ли, хотя мне кажется, он был не прочь.
— Тогда все в порядке. — Ева в удивлении воззрилась на пасту, поверх которой формировалась густая белая пена. — Что, так и должно быть?
В доме родителей Клер ничего подобного видеть не приходилось. Правда, они не так уж часто готовили спагетти.
— Не знаю.
— Вот дерьмо!
Пена продолжала расти — прямо как в фильме ужасов. «Пена пожирает Стеклянный дом». Она скапливалась наверху кастрюли и перетекала через край; коснувшись горелки, начала шипеть и пузыриться. Девушки вскрикнули, а Ева выключила горелку.
— Стало быть, паста дает пену. Будем знать. Когда слишком разогревается.
— Как Майкл? — спросила Клер, и обе рассмеялись.
Тут вошел упомянутый молодой человек, и они еще сильнее зашлись хохотом.
— Леди, я что-то упустил? — спросил он, доставая из холодильника две последние, оставшиеся с его дня рождения бутылки пива.
— Паста вылезает из кастрюли, — сквозь смех с трудом проговорила Клер.
Майкл некоторое время с любопытством разглядывал их, потом: пожал плечами и удалился.
— Как думаешь, он сейчас говорит Шейну, что мы свихнулись?
— Наверное. — Ева снова включила горелку. — Это шок? В смысле, мы в шоке?
— Не знаю. Давай прикинем. Мы забаррикадировались в доме, на нас напали, чуть не сожгли. Прямо у нас на глазах убили Майкла, потом он воскрес. И еще нас допрашивали жуткие копы-вампы. А? Вполне может быть шок.
Ева фыркнула:
— Похоже, из-за него я и занялась стряпней.
Они в молчании смотрели, как булькает паста. По кухне распространился аромат томатного соуса со специями — такой успокаивающий, такой домашний. Клер помешала соус. Сейчас, подогретый, он выглядел восхитительно.
Дверь кухни снова отворилась, и на этот раз появился Шейн, с бутылкой пива в руке.