— С той стороны стойки ты будешь видеть лишь людей, презирающих тебя и недовольных своим кофе, — не поднимая взгляда, сказал Шейн. — Будь осторожнее, Ева. Некоторые из этих козлов в кампусе воображают, что если на тебе бейдж с именем, ты их личная игрушка.
— Да, знаю. Я слышала о Карле.
— О Карле? — спросила Клер.
— Она работает в университете, — ответила Ева. — Карла Гаст. Мы с ней вместе учились.
Майкл и Шейн дружно закивали.
— В средней школе она была помешана на вечеринках. Очень хорошенькая. Пошла работать в кампус — не знаю, что именно она делала, — а потом пропала.
— Это было в газетах, — заметил Майкл. — Похищена прошлой ночью, когда направлялась к своей машине.
— С какой стати это было в газетах? — Клер нахмурилась. — В смысле, обычно о таких вещах не сообщают в газетах.
Потому что убийство в Морганвилле, можно сказать, дело законное.
— Сообщают, если это сделали не вампиры. — Ева, упоенно грызя морковь, выбросила кубики. — О-о-о, ну-ка плати мне две сотни, мистер Банкир... Если бы ее утащили вампы, даже отбившиеся от рук вампы, дело положили бы под сукно, как обычно. Выплата семье, конец истории. Это что-то другое.
— В каком смысле «другое»? Преступление, не связанное с вампирами?
— Вроде того. Но люди в Морганвилле портятся. Или совершают преступления, или пьют, или делаются совсем уж запуганными. Другого не дано.
— И к какому разряду ты относишь себя? — спросил Шейн.
Ева зарычала на него, оскалив зубы.
— Ой! Понял. Молчу.
— Постойте... Ева, я слышал, твой брат вышел из тюрьмы, — сказал Майкл.
Клер бросила кубики, и они ударились о доску с таким грохотом, словно тарелки о плиточный пол. Никто не издал ни звука. Никто даже не дышал, как казалось Клер. Судя по выражению лица Майкла, он явно сожалел, что затронул эту тему. Ева выглядела... упрямой, сердитой и немного испуганной.
Лицо Шейна не выражало ничего.
Щекотливое положение.
— Ммм... — Клер передвинула своего «пса» на шесть клеток. — Ты мало что рассказывала о брате.
Любопытно, что ответит Ева — она явно была не в восторге от того, что Майкл упомянул об этом.
— Я не разговариваю о нем, — решительно заявила та. — Больше нет. Его зовут Джейсон, он законченный придурок, и давайте на этом остановимся, ладно?
— Ладно. — Клер кашлянула. — Шейн?
— Что? — Он перевел взгляд на ту часть доски, куда указывала Клер. — А, да. Три сотни.
Она без единого слова отдала ему свои последние купюры. Шейн взял кубики.
— Ева, ты знаешь, за что он сел в тюрьму, — медленно заговорил Майкл. — Тебе не кажется...
— Заткнись, Майкл, — с напряжением в голосе сказала Ева. — Просто заткнись и все, ладно? Возможно ли, что он сделал это? В принципе я допускаю такое, но он ведь только вчера освободился. Что-то уж слишком быстро, даже для Джейсона. — Однако сердитое выражение не могло скрыть ее волнения, к тому же она была бледнее обычного. — Знаете что? Мне завтра рано вставать. Доброй ночи.
— Ева...
Она вскочила и устремилась к лестнице, шелестя шелковой черной юбкой, Майкл за ней, отставая на два шага.
Клер, вскинув брови, провожала их взглядом, а Шейн все тряс кубики.
— Надо полагать, игра окончена. — Он выбросил их. — Ха! Эстакада. Достойное завершение империи Шейна, спасибо за компанию, доброй ночи.
— На что намекал Майкл? — спросила Клер. — Он думает, что брат Евы мог похитить ту девушку?
— Нет, он думает, что брат Евы мог убить ту девушку. И скорее всего, копы того же мнения. И если он действительно сделал это, копы его найдут, и на этот раз он не выйдет из тюрьмы. Фактически, он в нее даже не сядет. Один из братьев Карлы — коп.
— Ох! — воскликнула Клер. Сверху доносилось бормотание. — Ну, я, наверное, тоже пойду в постель. У меня завтра утренние лекции.
Их взгляды встретились.
— Может, стоит дать им немного времени побыть наедине?
Действительно. Собирая со стола карточки и деньги, Клер коснулась Шейна, и он взял ее за руку.
А потом, непонятно как, она оказалась у него на коленях, и он целовал ее. Вроде как все произошло само собой, но... ладно. Изумительное ощущение, и губы у него были такие мягкие, и руки такие сильные...
Он откинулся назад, наполовину прикрыв глаза и улыбаясь. Шейн улыбался не так уж часто; от его улыбки у Клер всегда перехватывало дыхание, а кожу начинало покалывать. Была в этом некая тайна, как будто он улыбался только наедине с ней, и это наполняло ее ощущением чего-то чудесного.
— Клер, ты будешь осторожна, ладно? — Он отвел волосы от ее лица. — Серьезно. И позвонишь мне, если возникнут неприятности.