— А что же произошло? — энергично жуя свой ростбиф, спросил Майкл. — Почему я ничего не знаю? Господи, до чего же вкусно!
— Да, готовить сэндвичи — это искусство. — Ева закатила глаза. — Я подумываю открыть школу. Ладно, вернемся к делу. Клер нельзя даже близко подходить к «Встрече». Значит, идти мне.
— Нет! — отрезал Майкл.
Ева сердито уставилась на него.
— Мы это уже обсуждали. Может, ты и очень симпатичный покойник, в смысле, реально симпатичный и реально покойник, но не тебе указывать мне, что делать. Понял? И учти — никакого промывания мозгов, иначе, клянусь богом, я упакую свое барахло и уйду навсегда!
Клер встала, подошла к кухонной стойке, на которой стоял беспроводной телефон, и набрала номер с карточки, пришпиленной к холодильнику с помощью магнита. После четырех гудков жизнерадостный голос на другом конце заявил, что да, это кафе «Встреча».
— Привет! — сказала Клер. — Пожалуйста, можно мне поговорить с Сэмом?
— С Сэмом? Минуточку.
Трубку с клацаньем положили; издалека доносился обычный шум — кипящее молоко булькало, люди болтали, все как всегда. Клер ждала, нетерпеливо притоптывая ногой; наконец снова послышался тот же голос:
— Сожалею, но сегодня его здесь нет. Думаю, он пошел на вечеринку.
— На вечеринку?
— Знаете, вечеринка этого содружества? Эпсилон Эпсилон Каппа? «Танец мертвых девушек»?
— Спасибо. — Клер положила трубку. Майкл и Ева в немом удивлении смотрели на нее. Она кивнула на телефон. — Сила технологии. Не стоит пренебрегать ею.
— Ты нашла его.
— Причем не приближаясь к кафе. Он на вечеринке в кампусе. Одно из содружеств устраивает. На той... — Ее обдало холодом, а потом бросило в жар. — На той, куда меня пригласил этот парень, Иан Джеймсон.
— Знаешь что? — сказала Ева. — Мы обе туда пойдем. Нарядимся как положено, и...
— Что ты имеешь в виду?
Уминая сэндвич, Ева критически оглядела Клер.
— Размер первый или второй? Думаю, у меня найдется для тебя что-нибудь подходящее.
— Не собираюсь я наряжаться!
— Не я устанавливаю правила. Всем известно, что просто так на «Танец мертвых девушек» не попадешь. Кроме того, совсем юная готесса... ты будешь выглядеть круто.
— Нет. — Майкл хмуро посмотрел на них. — Выходить ночью без сопровождающих — это слишком опасно.
— Сопровождающих нам взять неоткуда. Думаю, прошлой ночью Клер совершенно умотала детектива Хесса. Видишь ли, Майкл, я не собираюсь просто сидеть и ждать.
Он взял ее за руку, и взгляд Евы смягчился.
— Смотри, никаких внушений. Ты обещал.
— Обещал. Это больше не повторится.
— Ты такой симпатичный, когда беспокоишься. На вечеринку собираются сотни людей. Никакая опасность нам не угрожает — не то что Шейну, который сидит в клетке и ждет ужасного конца. Если ты еще не поставил на нем крест.
Майкл отпустил ее руку и, не говоря ни слова, вышел из кухни.
— Видимо, не поставил, — заключила Ева. — Хорошо. Клер, нужно выяснить, как у нас со временем. Передвигают казнь вперед или нет.
— Это я сделаю.
Клер набрала номер с другой карточки, личный номер детектива Хесса, который он нацарапал ей раньше. Он ответил после четвертого гудка, утомленным тоном.
— Сэр? Это Клер Данверс. Простите, если разбудила вас...
— Я не спал. — Он зевнул. — Клер, если ты опять что-то задумала, не делай этого. Сиди дома, запри дверь и спрячь голову под подушку. Я говорю серьезно.
— Конечно, сэр, — соврала она. — Я просто хотела узнать... Был разговор о том, чтобы передвинуть вперед... казнь?
— Мэр сказал «нет», — ответил Хесс. — Сказал — пусть все идет как положено, и призвал отца Шейна сдаться. На мой взгляд, ситуация патовая: он захватил Шейна, отец Шейна захватил Монику. Никто не желает уступать.
— Когда?
— Незадолго до рассвета. В пять утра. И тогда же все закончится для Моники — если отец Шейна не блефует.
— Он не блефует. О господи! Так мало времени!
— Лучше того, чего добивался Оливер. Он хотел сделать это сегодня на закате. Мэр воспротивился, но смог добиться лишь того, чтобы был соблюден законный срок. Никакой отсрочки казни «в последнюю минуту». — Хесс заерзал в кресле; было слышно, как оно скрипит. — Клер, ты должна подготовить себя к тому, что чуда не произойдет. Никто не отступится. Он умрет. Мне очень жаль, но так уж обстоит дело.
Клер не стала спорить с ним, поскольку в глубине души понимала, что он прав.
— Спасибо вам, — прошептала она. — Теперь мне нужно идти.
— Клер, не предпринимай ничего. Ты погубишь себя.
— До свиданья, детектив.