— Марин, у тебя есть зеркало? Я не нашла нигде, даже в туалете нету.
— Зуев, после одного случая, убрал все зеркала в отделении. Еще года три назад. Девушка после аварии увидела свое отражение и разбитым стеклом порезала себе вены. Дурочка! Да и еще ночью. Повезло, что медсестре в туалет приспичило. А так бы тихо истекла кровью до утра. Ты, я надеюсь, ничего такого не вытворишь? — медсестра, подмигнув, протянула мне телефон с включенной фронтальной камерой.
Да, выгляжу чудно. Не скажу, что слишком уж плохо, но от увиденного хотелось смеяться и плакать.
На щеке длинный шрам в десятки швов, почти до самого уха. Ничего себе царапина! Может не глубокая рана? Правой брови можно сказать нет, там порез в три шва. Глаз заплыл кровью. Тут вспомнился фильм про терминатора. А волосы… ох, кажется придется обрезать мою некогда пышную шевелюру. Часть свалялась, скорее всего, от огня, остальные спутались и скомкались. Теперь от медного цвета остался только оттенок, волосы больше напоминали накинутую на голову грязную бурую тряпку.
— Держи, — Марина тычет в меня расческой.
Какая хорошая девушка, надо будет подружится с ней. Я выхваливаю орудие и, распутав косу, принимаюсь неистово шматать слипшиеся пейсы.
— Как они совсем не сгорели? — бормочу недовольно.
Марина хихикает.
— Ты бы все равно смотрелась отлично, даже лысая.
Это комплимент? Приятно. Но я привыкшая. Меня всегда называют красавицей, даже если совсем другое говорят за спиной завистницы. В семье была примером подражания: особенно для двоюродных сестер. Брат вечно хвастался красоткой-сестрой перед друзьями, что мне тоже льстило. Точно! Вот ему и позвоню. Не хочу волновать родителей, пусть лучше он сообщит, что случилось.
Закончив с расчесыванием, снова гляжу в зеркало камеры. Обгоревший край на лбу торчит ежиком, кажется, что неуклюжий парикмахер отчекрыжил лишнего. Марина прыскает:
— Ну, главное, что ты живая. А волосы отрастут.
— Это точно, — соглашаюсь я, заплетая косу, тщетно приглаживая «челку».
Марина достает из кармана халата небольшую резинку и протягивает мне. Мне она однозначно нравится. Я как-то не особо люблю женскую дружбу, но вот сейчас общение и внимание было к стати. А не люблю потому, что знакомые девушки у меня только среди танцовщиц, а они все — конкурентки.
Телефон упорно гудит. Никто не отвечает. Когда зуммер доходит до минуты, слышится синтетический женский голос: «Номер не существует».
Три, пятнадцать — это я…
Не может быть, чтобы не правильно, я его среди ночи вспомню. Артем все сделал, чтобы я не ошиблась. Улыбаюсь, перебираю заново, может я где-то не то нажала. Эти тачэкраны — настоящее неудобство, особенно если у тебя маникюр.
Осматриваю свои пальцы: какой там маникюр? Оборванные, сломанные, местами сколотые ногти, кутикулы воспаленные — настоящее бедствие.
Три, пятнадцать — это я…
Шесть, ноль, восемь — это ты…
Гудки упираются в перепонки, словно настойчивый звон в пустой квартире, и отдаются вибрацией в затылке. По спине вниз медленно крадется тягучее предчувствие. Я жду. Жду и верю, что он ответит. Но второй, а затем и третий, раз на другом конце линии я слышу тот же ответ: «Номер не существует…»
Смахиваю новых мурашек: встряхиваю плечами. Лихорадочно вспоминаю папин или мамин телефон. Мамин получилось вырыть из головы только частично: последние цифры остались под вопросом. Скриплю зубами. Папин не помню даже близко. Прав был Артем, когда говорил, что в наше время попасть в беду и не дозвониться до родных — элементарно. Ну, вот скажите, кто сейчас помнит телефон близких или друзей? На память. Кто сейчас помнит хоть номер своего мужа?
Эта мысль вызывает бурную реакцию моего тела: ток в пальцах и спазм в груди.
Надо поскорее с этим разобраться. Если я и выйду замуж, то это будет не просто любовь, а что-то запредельное. Так как чувства для меня не столь важны, как карьера танцовщицы. Я наметила на место примы, не меньше. Нужно будет: под нож лягу и сделаю пластическую операцию. Никакие шрамы, а, тем более, ошибочные замужества мне не помешают.
Так вот, о чем я? О номерах и телефонах. Век смартфонов и айподов, соцсетей и вай-фай. Зачем что-то запоминать, если всемирная сеть, которая все знает, всегда под рукой?
— Дозвонилась? — спрашивает Марина за спиной. Я от неожиданности вздрагиваю. Протягиваю ей мобильный. Качаю «нет» и оседаю на кровать.
Три, пятнадцать — это я…