Он проваливался в глухую черноту, в которую вместе с ним проваливалась и боль, кружась с ним в бесконечном танце, отдаляясь, умягчаясь…
Вдруг он почувствовал ужасающий по силе удар. Он разбудил угасающее сознание. Потом ещё один. И ещё. Раскалённый молот выбивал молодого человека из бархатной бездны, возвращая в океан боли. Боли и жизни.
А потом он услышал родной голос и разомкнул покрытые коростой веки. Его била крупная дрожь. Её голос.
========== 11. Разрыв связи ==========
Комментарий к 11. Разрыв связи
Трек: Hypnogaja - Here comes rain again
По многочисленным просьбам лексика островитян возвращается в текст.
¹ En on míl frichtimen - Тысячеликий бог
Мев сидит на циновке и толчёт в ступке чёрные с прозеленью камни. Сиора лежит лицом к стене хижины с открытыми глазами. Её бьёт мелкая дрожь. За дверью хижины что-то гудит и грохочет. С потолка сыпется пыль и мелкая крошка. Холодно.
— Если Мев не сможет вернуться, Сиоре придётся самой искать тех, кто остался, — зрачки Мев тускло отсвечивают в темноте нездешним мерцанием.
— Кто смог выжить, — голос Сиоры хриплый. Говорит она медленно.
— Кто смог выжить, — повторяет Мев и добавляет в ступку какие-то цветы.
— Ты вернёшься, — просит Сиора.
Она постарается, но не будет обещать.
— Найди Керу, если сможешь, — Мев слегка передёргивает. — Возможно её способ мышления тебе покажется немного необычным, но Кера очень выносливая и опытная. Пережила Винбарра. С ней не пропадёшь…
С момента ухода Катасаха мир перевернулся. Ушёл Винбарр, и с ним — единение племён. Ушёл en on mil frichtimen¹, и с ним — сама жизнь, какой её знали Тир-Фради и хранительница мудрости. Остальные попрятались и разбежались, как испуганные гекконы, когда пришёл Самозванец.
Самозванный жрец, обокравший остров, пренебрегший даром целителя…
Мев только-только начала привыкать жить без Катасаха, когда на пороге её хижины образовался Айдан с очередной плохой новостью: не стало Винбарра. Хранительница мудрости приняла новость мужественно. По большому счету она тосковала только о том расстоянии, что увеличивала смерть. Когда прекращался доступ к далекому, но живому брату. Не нужно было дышать ему в затылок, чтобы знать — он следует своей судьбе, он растёт. Возможно, он даже счастлив. И вы обязательно увидитесь после церемонии, и продолжите неоконченную дюжину лун назад беседу, чтобы разойтись на следующие луны, окрылённые покоем и радостью за благо друг друга. Так было с Катасахом. Так было с Винбарром. Говорить, нет, даже думать о братьях в прошедшем времени… Айдан продолжал мяться у дверей.
— Говори и уходи, у Мев нет времени на тебя.
— Хранительница мудрости, я соболезную твоей утрате. …утратам. Но грядут новые церемонии, а твои ножны лишены меча, и я…
Серп вспорхнул шальной улыбкой луны, и Айдан вдруг заорал и схватился за лицо. Человеческий сок бодро забарабанил по дощатому настилу.
— Укуси йоглана за ногу, пёс, и да украсят твои потроха его рога!
— Проклятая ведьма! — орал Айдан, выбегая из её хижины и зажимая рану.
— Закон запрещает убивать земляков, поэтому Мев оказала тебе милость. Может хоть так твоё чутьё обострится, — она забросила в рот кончик айданова носа и аппетитно захрустела хрящом, глядя ему вслед.
Осунувшаяся и взъерошенная Мев брела в последнее рабочее святилище, не засорённое Самозванцем и отравленными им тварями.
Присев у алтаря, она выкладывала на него зелья, курения и свёртки. Когда всё было готово, хранительница мудрости развернула самый большой из них и вынула из сухую человеческую кисть. Она приложила её ко лбу, потом поцеловала и положила на алтарь. Быть может, Сиоре повезёт, и она сможет пережить уход en on mil frichtimen. А быть может, они скоро встретятся с Катасахом, и весело посмеются над тем, что осталось от Тир-Фради… «Тир-Фради — это мы. Каждый из нас, и он жив, пока мы живы, и пока мы не сдаёмся». Мев взяла с алтаря мёртвую руку и приложила к груди.
— Спасибо, Катасах, — прошептала она и снова поцеловала руку, — мне пора. Мы еще поговорим, обещаю.
Она медленно и аккуратно снимала и раскладывала амулеты на алтаре, ставила небольшие башенки из браслетов, сердито смазывая с них крупные капли слёз. Серп оставил на мёртвой ладони глубокую влажную борозду. Мев осушила чашу и закашлялась от боли. Зелье по виду напоминало ключевую воду, но содержало яды в несовместимых с жизнью пропорциях. Взмах серпа — и уже её собственная рука выпускает кровь. Хранительница мудрости вложила ладонь в ладонь мертвеца и зашептала слова Становления Связи.
Воздух наполнился звоном рвущихся нитей жизни. Мириады острых осколков навсегда остались в воздухе святилища. Может быть однажды сюда войдет жрец, который сможет прочитать, который сможет узнать, ЧТО сделала нелюдимая Мев. Может быть однажды жрец прочтёт узоры ИХ Праздников с Катасахом и загорится от ласкового солнца, навсегда оставившего свет их церемоний в проклятых Самозванцем местах… От стоп поднималась тугая волна красной горячей энергии. Навстречу ей, нехотя, словно стремясь вернуться обрано, с макушки стекал ледяной и белый, словно сметана, свет.
Она крепче вжала рану в руку мертвеца и прошептала:
— Мев идёт…
На жизнь оставались считанные секунды. Красное и белое столкнулись в солнечном сплетении, и хранительница мудрости больше не смогла жить.
Сиора вытирает сбежавшую на висок слезинку и садится, сбрасывая одеяло. Земля больше не дрожит. Метка на щеке навсегда умолкла. Рожки на месте, ничего не изменилось, но как будто стало навсегда иным, потеряв прежний смысл. Сиора пришла в себя. Теперь она готова действовать.
========== 12. Скитания ==========
Комментарий к 12. Скитания
Трек: Desiderii Marginis - Deadbeat I
¹ Minundhanem — наречённая/-ый возлюбленная/-ый, священный союз
² En on míl frichtimen — Тысячеликий бог
³ On ol menawí - связанный с Тысячеликим богом
⁴ Renaigse — чужак
Душа покинула землю Фрасонегада.
Вековые деревья осклизли и пожухли. Сердцевины почернели и оставались хрупкими комками в ладонях. Жил только самый ближний к коре слой. Птицы умолкли, животные ушли.
Мев стояла, опустив руки, и вглядывалась в изменившийся ландшафт. Уши заложило, каждое движение встречало сопротивление, и казалось, будто она идет по дну реки против течения.
Она протёрла глаза, вгляделась в руки, ощупала себя. Ничего не изменилось, кроме отметин хранительницы мудрости и её левой ладони. Зелёный цвет навсегда покинул её тело, уступив место синюшным разводам, глубокий разрез на ладони сочился и никак не подсыхал. Боковое зрение отметило стайки неясных теней, настороженно выглядывающих из-за умолкших стволов. Она оглянулась, но никого не увидела.
Хранительница мудрости снова протёрла глаза и по памяти побрела в сторону Вигшадхира. Тело ещё не вполне послушно, но Мев чувствовала боль в ногах — то ли после смертного сна, то ли от просыпающейся ярости, — она решила вытолкнуть из себя в темноту её едкую желчь. Ярость нехотя рассеялась.
Люди Тени замерли на местах и повернули головы на Тропу Великой Охоты, к своей жрице. Хватаясь за воздух, Мев шла на их шёпот. Его звук крепчал и наполнялся радостью по мере того, как очертания Мев проступали из мрака — они тоже увидели её. Боковое зрение так же скользило по теням, стоящим перед её хижиной. В эхе их нитей угадывались погибшие и не ушедшие жители деревни.