Она ткнулась холодным носом в его щёку, и волоски на его руках встали дыбом.
— Ты невозможная, — прошептал он, целуя её щёки и веки. — Ну хочешь, я и с тобой поговорю?
— Хочу, — Мев забралась холоднющими ладошками ему под тунику и сразу же забезобразничала.
— И тебе всё равно, что остатки моего племени могут нас видеть, да? — пробормотал он, сражаясь с амулетами на её тонкой шее.
— Ты даже не представляешь, насколько, minundhanem, — промурлыкала она, стягивая с себя тунику.
— Ты вот зря сейчас такая смелая, — Катасах победил остатки её одежды и застонал. — Ну всё, берегись!
Айден заметил Мев в перелеске и отвернулся. Ведьма, страшная и сладкая ведьма, предпочла его молодости и смелости мёртвого Учителя. Когда она сбросила с себя тунику, молодой целитель на всякий в случай повернулся к ним спиной и почесал кончик отрубленного носа.
Мев, странная и обычно жуткая, возвышалась над Катасахом, ничуть не опасаясь свидетелей, свободная и счастливая от присутствия своего minundhanem, такого же живого и ищущего как и она сама, в новом диком мире…
Его тёплые жёлтые глаза тонули в томной пучине её зелёных глаз, и весь гибнущий мир был декорацией их чистой и естественной любви, оживающей перед их искренностью, их смелостью…
Айден мрачно смотрел вслед леволанам Мев и называл наперечет саженцы. Катасах слушал его вполуха и тоже смотрел вслед своей женщине. Своей драгоценной, ни с кем не сравнимой Мев.
— Если не взойдёт, я приду и спрошу с тебя, Айден, — то был не тот Катасах, которого знал молодой вождь. Ох не тот.
Катасах мучительно перебирал все обязательства Мев и гордился быть первым из её приоритетов. Раз за разом она утверждала его мужественность, безапелляционно подчиняясь его нехитрым прихотям. Он любовался её смягчающимся чертами, её покорными жестами, полными любви и как будто глубокого почтения и благоговел перед её мудростью, раз за разом обещая не подвести её высокие ожидания.
— Я не знаю, кого благодарить за твое присутствие в моей жизни. Спасибо, что ты рядом, Мев. Спасибо, что ты моя, Мев.
Роскошные губы Мев целовали его грудь и живот, и душа Катасаха исцелялась, опираясь на любимую, бесконечно любимую шаманку, бесконечно любимую Мев.
Он держал её бережно, словно дикую птицу, бьющуюся в его трепетных объятиях. Все три десятка циклов не дали ему нужного понимания её воли, и он отпускал её раз за разом, поначалу надеясь, и уже спустя время просто зная, что её дом — в нём, в глубине его сердца.
Он никогда не задавал ей вопросы, смутно чувствуя её страшные тайны, и просто был рядом, не давая ей оступиться ни тогда, ни сейчас.
И Мев неизменно платила ему своим вниманием, своим отношением, своим странным временем. И Катасах всегда ждал её внезапных визитов, будь он у пациентов или у учеников, — Мев всегда таилась в листве, выходила из теней, обволакивала его мягкими сумерками, нежно и неуловимо, наполняла всего его странной яркой силой. Весь мир стал для целителя разными формами Мев. Весь мир делал его счастливым.
========== 18. Регент Торгового Содружества Анна де Сарде ==========
Комментарий к 18. Регент Торгового Содружества Анна де Сарде
Трек: Вячеслав Бутусов - Моя Звезда
¹ On ol menawí - связанный с Тысячеликим богом
² Renaigse — чужак
³ En on míl frichtimen — Тысячеликий бог
⁴ dob anem shadi - чёрная тень души
5 Minundhanem — наречённая/-ый возлюбленная/-ый, священный союз
Катасах неторопливо подошёл и остановился послушать разговоры.
— Призрачный Вождь, да будет добрым твоё посмертие! Верховный Король сейчас не может тебя принять, — одна из жён Данкаса, Самира, приветливо улыбнулась. Она сидела поодаль и скручивала узкие бинты. У её ног в пыли возились желтоглазые голопопые малыши.
— Да цветёт земля под твоими ногами, Самира! Ничего, я подожду. Он присел рядом и присоединился к игре детворы, поглядывая на двери хижины. Заняв позиции для наступления, он сложил ладони по-левольжьи и под визг малышни затеял братскую потасовку, продолжая вслушиваться.
— On ol menawi¹ обещает много припасов и оружия от renaigse², — вполголоса проговорили в толпе. Раздалось одобрительное бормотание. Катасах нахмурился и под грузом карапузов вытянул шею в сторону женщины.
— А что, Самира, разве мы в чём-то нуждаемся?
— Призрачный Вождь пусть лучше у Верхновного Короля спросит: мало ли что эти бездельники себе напридумывают, — невесело рассмеялась она, убрала последний бинт в корзину и подозвала детей.
Целитель закрыл глаза. Пусть небо растеряло краски, почва оскудела, а вода пришла в негодность, — пока раздается детский смех в деревнях, ещё есть, на что надеяться. Он шумно выдохнул и поправил шлем. Грациозно покачивая бёдрами, в окружении детворы, Самира удалялась с полной корзиной на голове, окруженная облаком нестройной детской болтовни.
— Ничто не красиво кроме человека: но наиболее красивое из всего — женщина, — тихо проговорил Катасах и с нежностью погладил незаживающую рану на ладони. Ту самую, которой Мев связала их в посмертии.
Дверь скрипнула. Мягко отстраняя просителей, Катасах приблизился и уставился на невысокую фигурку де Сарде в дверях.
— Это она? — одними глазами спросил он Данкаса.
— Она, — Данкас устало кивнул: переговоры прошли плодотворно.
— Дай нам поговорить в твоей хижине, — попросил Катасах, подняв брови.
— Чего не сделаешь для друга, — закатил глаза тот и вслух обратился к собравшимся. — Если у вас есть просьбы к Верховному Королю, идемте к колодцу и обсудим.
Будь у него сердце, оно бы громко колотилось. С трудом сдерживая радость и нагнав официозу, Катасах загородил собой выход из хижины, оправил перья на воротнике и поприветствовал Регента Торгового Содружества, Анну де Сарде, от имени Призрачного Вождя племени Речных Целителей и Tiern племени Людей Тени.
Девушка, не поднимая взгляд, неживым и бесцветным, как травы при Самозванце, голосом безучастно ответила по протоколу, выразив глубочайшие сожаления, что именно в данный момент у неё нет никакой возможности уделять внимание всем почтенным вождям вследствие категорической занятости. Но она обязательно уведомит уважаемого вождя об окнах в своем расписании, и возможно даже посетит его деревню лично.
— Анна, это я, Катасах, — осколки янтарного солнца Тир-Фради горели в его взгляде. — Дай мне твоё время, прошу. Очень нужно поговорить о Константине. Пожалуйста, вернись в хижину.
Ему показалось, она вздрогнула от его рукопожатия.
— Катасах? — она вскинула не него взгляд, и усталая озабоченность в её глазах в мгновение ока сменилась смесью изумления, недоверия и плохо скрываемой радости. — Я слышала о вас от Мев, но не думала, что увижу вас вот так, как… живого. Ох, простите моё удивление и бестактность. Я очень рада видеть вас, Катасах.
Будто ушат полынной настойки опрокинули ему в самую душу вместе со взглядом её уставших глаз.
Едва двери хижины закрылись, он привычно снял шлем и проводил девушку на циновку.
— Очень рад встретить тебя здесь. Не ожидал, признаюсь, — внимательные жёлтые глаза с тревогой рассматривали её, отмечая, что с момента их последней встречи метка посерела, веснушки стали почти чёрными, а тонкая кожа стала отливать голубизной. Бедная девочка совсем не отдыхает.
Он торопливо обшарил посуду и застучал плошками, щедро добавляя эхинацеи, ромашки и чего-то ещё в её чашку.