Данкас вяло попытался пошутить, но Мев уже пришла в себя.
— Извините, братья, природа просит крови.
Она схватила руки Винбарра и провела у себя на груди полосы крест-накрест. Тут же проступила багровая роса. Винбарр оставил на своей груди пару разрывов. Данкас расчеркнул свои ладони серпом…
***
Катасах отправился на поиски Мев. Вокруг плыли огни, и он знал, что хранительница мудрости где-то неподалеку. По крайней мере, Люди Тени были рядом. Шатаясь, он шёл мимо стонущих человеческих клубков, в воздухе витал соблазн и восторг телесного бытия. Когда он подошёл к галереям, его обступили Люди Тени и не пропускали дальше.
— Мне нужна ваша жрица, — с первого раза сформулировать фразу не выходило.
— Наша жрица нужна и нам, — прошептали те.
— Да что б вы в помёт ульга вступили, где хранительница мудрости?!
— А где ты, целитель?..
Спустя несколько мгновений пустых препираний, их ряды разошлись, и из них вышли Данкас и Мев. Она была заботливо укрыта одеялом с цветами клана Винбарра. Позади шёл Винбарр, спокойный и довольный как никогда. Им тут же поднесли чаши. Наивысочайший при всех поцеловал маленькие руки Мев.
— Да расцветёт земля под твоими ногами, хранительница мудрости.
— Да сменятся плодами цветы твоего сада, — ответила она и слабо улыбнулась буравящему её взглядом Катасаху.
Вокруг сомкнулись ряды её клана, и Люди Тени покинули пещеры.
Винбарр, по-прежнему в одних штанах, держал за талию Дину и что-то тихо говорил ей на ухо, касаясь мочки. Она хищно улыбалась и жалась к нему. Хранитель покинул его, и Наивысочайший вновь был свободен. Вплоть до следующего Праздника.
Катасах, шатаясь, брёл к выходу и думал. Теперь он узнал, какую цену платят члены Совета за благополучие острова.
========== 4. Minundhanem? ==========
Комментарий к 4. Minundhanem?
Трек: Peccatum — Black Star
По многочисленным просьбам лексика островитян возвращается в текст.
¹ En on míl frichtimen — Тысячеликий бог
² Minundhanem — наречённая/-ый возлюбленная/-ый, священный союз
³ Renaigse — чужак
Подперев кулаком безбородое лицо, Винбарр смотрел на доску с нестройными рядами камешков. Катасах довольно потирал крепкие руки и широко улыбался. Положение было опасным. Дина подносила чай, грациозно виляя бедрами. Она с удивлением отметила главенство целителя на игровом поле.
— Наивысочайший, ты помнишь своё последнее Равноденствие? — спросил Катасах.
— Я помню их все.
— У тебя было такое, что ты как будто бы предугадываешь действия своей Чаши?
— Катасах, ты хочешь о чём-то спросить старого Винбарра?
Целитель покраснел и замялся.
— Ты знаешь случаи, когда можно продолжить, ну–у–у… Взаимодействие со своей Чашей вне церемонии, ну–у–у, то есть и в обычной жизни? В жизни клана и острова, я имею в виду.
Винбарр скептически посмотрел на Дину, заинтересованно строгающую палку у выхода из хижины. Она тут же поймала его взгляд и заулыбалась.
— Дина, милая, сходи набери нам грибов на ужин, — процедил он.
— Такое скорее несбыточно, чем возможно. Если ваш союз силён перед богами, это не значит, что он останется таковым вне, — тройка катасаховых шашек пала под стратегией Наивысочайшего.
— А если, например, чувствуется будто подобие с душой своей Чаши?
— Да упаси тебя en on míl frichtimen¹, — Винбарр произнёс эти слова почти по слогам, наделяя выражение «церемония Тупого Катасаха» новыми, глубокими оттенками.
Целитель громко и с удовольствием расхохотался, закинув голову, и тут же открыто спарировал тщательно отработанный Винбарром манёвр, чем вызвал глухое раздражение.
— Брат мой, хранительница мудрости такая маленькая, такая хрупкая, — Катасах залился румянцем. — Она так заразительно смеётся! А ещё она любит бабочек… Знаешь, когда я думаю о ней, то понимаю, почему её так любят звери: они тоже хотят её защитить! — Катасах весь светился и одну за одной подъедал вражеские шашки.
— Жрец, ты к чему сейчас вообще клонишь? Ты что, решил посягнуть на Мев? — глаза Наивысочайшего стали колючими и злыми. — …Или, может, я чего-то не знаю о твоих Праздниках?
— Нет-нет, мои Праздники только с Мев. Просто наблюдаю за ней последнее время, и словно открываются глаза. Кажется, она моя minundhanem²!
— Катасах, брат мой, я не уверен, что ты понимаешь, чего хочешь, — Винбарр взглянул так, будто Катасах спросил, не было ли у него в роду renaigse³. — Мев не такая, какой кажется.
Он замолчал, вспоминая, как тяжело и болезненно проходили Праздники Плодородия. Жрец раз в год был с хранительницей мудрости. Ни девочка, ни девушка, ни женщина, ни старуха, — Мев не была ни одной из них и была одновременно всеми ими. На фоне всеобщего ликования и опьянения гимном самой жизни, Мев тихо приходила, словно ключ к вратам Вселенской Пустоты. Неумолимо. Неспешно. Она приближалась, сбрасывая одежды, шальная от приветственного Молока, а у него, Наивысочайшего, тряслись руки от страха и наворачивались слёзы от неизбежности встречи. Да, Винбарр боялся Мев. Ему казалось, сотни когтистых лап бегут по его натянутым нервам. Она улыбалась, а он смотрел в глаза гибели всей жизни, где смерть не очищала, а лишь уводила в глубины страдания. Впервые он узнал её такой в далёком детстве, когда хранительница мудрости пришла спасти его от неведомой хвори renaigse. И тогда же он понял, как опасна и подлинно страшна Мев. На Празднике из него выходил Хранитель, а в ней просыпалось нечто — сила, не успевшая оформиться в Хранителя, словно чудовищный свёрнутый потенциал нерождённого ребёнка, тропа в грозный лабиринт Небытия. И раз за разом она губила жреца, счищая с него человека и скармливая его его же Хранителю. Наживо. До хруста костей, до треска всех жил. От полного уничтожения Винбарра спасал лишь его собственный Хранитель, закрывая собой жреца. Каждый раз он хотел бежать прочь и не мог. Каждый раз над ним открывалась пасть ревущей голодной Бездны, осеняющая его отчаянием Рассоздания, в котором тают, словно сахар в Молоке, и он сам, и его en on míl frichtimen. Мев возвышалась над ним, черноглазая, окостеневшая, раздвигая его ребра, вынимая из груди оба его сердца, разминая их в кровавую кашу. Её глухие уши не слышали криков жреца, мёртвые глаза не видели мучений и открывающихся ран, они смотрели вглубь Винбарра, в поиске нитей его души. Ничего не найдя, Мев распадалась клубками змей и падальщиков, оставляя его в мучительном эхе пережитого кошмара.
У Винбарра защипало в глазах.
— Мев — стихийное бедствие. Канал чистой Силы. Она редко понимает, что видит. Она не знает своей судьбы и будущего, зато знает чужие. Возможно потому и живёт так долго… Мев ненавидит мужчин. Ненавидит renaigse. Ненавидит всё, что вредит Тир-Фради и его детям. Мев — орудие возмездия, сестра Хранителям и наставница Тир-Фради. Она — могила и смертное ложе. Если она и стала твоей Чашей, то только потому, что сама выбрала тебя инструментом своего служения. Больше не ищи смысла! Ты не найдёшь его.
— Да это ничего, пусть будет той, кем должна, не глупому Катасаху судить о ней. Мев такая славная. Мне бы очень хотелось, чтобы она чаще улыбалась… — партия была окончена, и Наивысочайший, поджав губы, протянул костистую ладонь для рукопожатия.