— О мой бог! Киллиан… мне так жаль…
Его глаза защипало.
В Афганистане ветер был чертовски свирепым. И без защитных очков так резал глаза, что слезы текли, как из пожарного шланга. Во время песчаных бурь они частенько дразнили друг друга «плаксами».
— Вот почему я не герой. И вот почему ненавижу, когда меня так называют. Настоящий герой непременно бы спас друга. Если бы я был героем… то не пропустил бы признаков, сигнализирующих о непоправимой трагедии. Я придал бы им большее значение. И обязательно бы с кем-то посоветовался, плюнув на то, что Ли будет злиться. Возможно, он бы даже меня возненавидел, но… по крайней мере был бы жив.
Рука Сэмми поползла к его руке, но, на мгновение замерев, вернулась обратно.
— Ты не мог ничего сделать, — мягко сказала она. — Ничего не мог изменить. Ты же не умеешь читать мысли, Киллиан. К тому же вы были на войне. Это был его выбор.
— Я не могу смириться с этим. Это ужасно. Мой друг умер, а я не помешал ему!
Ледяные пальцы с такой силой впились в горло, что Киллиан не мог говорить.
— Не мучай себя, Киллиан. В этом нет твоей вины.
И все же пагубное чувство вины одним выстрелом пронзило и грудь, и висок.
Подобно той пуле, что оборвала жизнь Ли.
— Я… я должен был… должен был что-то сделать.
— Не надо, Киллиан. Ты не должен был… — ее маленькая прохладная ладошка, накрыв его руку, крепко сжала его пальцы.
Афганистан отступил, мелькнув в зеркале заднего вида.
И его сознание вернулось на улицы Бостона.
Ночной прохладный ветерок коснулся его потного лба нежным поцелуем и, охладив его, принес облегчение. Киллиан наконец-то смог глубоко вдохнуть, чего так отчаянно жаждали его легкие после «вдыхания едкого дыма». Маленькие прохладные пальчики снова сжали его руку, даруя его безумно бьющемуся сердцу желанное успокоение.
Когда они добрались до ее жилого комплекса, Киллиан проводил ее до подъезда, а потом и до квартиры. Они подошли к ее двери, и Сэмми, повернувшись к нему и не прекращая теребить ключи, подняла на него застенчивый взгляд.
— Спасибо, Киллиан. За ужин и за то, что подвез домой. За то, что… помогаешь побороть синдром. И за то, что рассказал о себе.
Он заглянул ей в лицо, и его сердце пропустило удар.
— Всегда пожалуйста. Просто… хочу, чтобы ты знала. Ты… не одна. Мы оба столкнулись с определенным дерьмом. Думаю, нет смысла его сравнивать. Но я хорошо знаю, каково это… страдать в одиночку. Тебе это не нужно делать.
Она ничего не ответила. Лишь глаза блеснули в тусклом свете коридора.
Киллиан сунул руки в карманы и отступил назад, собираясь пожелать ей спокойной ночи и уйти. Но Сэмми изрядно его удивила, положив свою маленькую изящную ладошку на его предплечье. От неожиданности он даже вздрогнул. Она шагнула к нему, и его растерянный взгляд метнулся к ее лицу. Когда же ее руки неуверенно обвились вокруг его талии, он вообще перестал дышать.
Он был так шокирован, что даже не мог шевельнуться.
«Она же не любит, когда к ней прикасаются? И сама обняла меня?..»
Ее порывистое объятие полностью разрушило связь с Афганистаном. Пусть хотя бы на сегодняшний вечер. Встряхнувшись, Киллиан осторожно обнял девушку в ответ. А когда притянул ее к себе, почувствовал, как ее щека прижалась к его груди.
— Ты тоже не должен чувствовать себя одиноким, — она слегка сжала его и тут же отпустила. — Спокойной ночи, Киллиан.
Он не смог вымолвить ни слова.
Так и стоял в коридоре, пока она заходила в квартиру, пока закрывала дверь. Потом подождал, когда в замке повернется ключ. И лишь после третьего щелчка не спеша направился к выходу.
Киллиан не сразу смог вставить ключ в замок зажигания.
Он никак не мог избавиться от ощущения, что между ними что-то сдвинулось.
Что-то очень массивное. Неуклюжее. Смущающее…
Но что же было не так?
Все… все было как-то совсем по-другому. Совсем иначе… каким-то… слишком приятным. Похоже, он нечаянно прихватил Сэмми с собой в пустыню… А она спасла его и… вернула домой!
11. Война в его голове
Открывая в четыре часа утра дверь спортзала, Киллиан не прекращал широко зевать. Его тело ощущалось таким раскисшим и таким ослабленным, что, казалось, каждая его клеточка стенала о том, что с утра пораньше нужно находиться в горизонтальной плоскости, досматривая десятый сон.