Она заставляла меня стоять голыми коленями на острых камнях, обливала горячим чаем, а потом заливисто смеялась, кормя липкими конфетами с рук.
Я чувствовала себя собакой. Нет… Даже хуже животного. От этих конфет меня постоянно тошнило, но Маргарет с радостью повторяла:
—… Похоже, ты нравишься госпоже. Продолжай в том же духе.
Это больше походило на издёвку. Но вскоре я поняла, что Ашира непостоянна в своих издевательствах. Она часто меняла объект «внимания», наслаждаясь чужими страданиями. Временами казалось, будто Избранница действительно ласкова к нам…
Но намного чаще она была сумасшедшей тварью. Лучшая тактика – молча терпеть поведение госпожи, не стеная и не плача.
Однажды, госпожа облила кипятком новенькую служанку и та, не ожидавшая подобного, закричала.
А Ашира мгновенно разъярилась.
— Заткнись! Заткнись, ты, мерзкая сучка! Я вырву тебе язык!
Она налетела на несчастную и повалила на землю, царапая той лицо и выдирая волосы. А потом приказала скормить её голодным псам.
Я была на грани обморока от увиденного. Визги, стоны и кровь… Отпечатались в моём сознании свежими шрамами. Страх был липким, как эти тошнотворные конфеты, прилипающие к нёбу.
Но были и некоторые сомнительные плюсы… Так, например, меня перевели в другую комнату для сна. Там ночевали всего пять служанок более высоких рангов и, к тому же, холодные сквозняки беспокоили куда меньше.
Из-за «привязанности» госпожи я начала получать чуть больше еды, что воспринималось настоящим благословением. Даже чашка молока в нынешнем положении казалась слаще мёда…
Человеческая личность удивительна. Находясь в ужасающих условиях, мы быстро подстраиваемся и начинаем ценить сущие мелочи. Это помогает не сойти с ума.
Ночами… Я часто думала о своей семье. Вспоминала их, проливая слёзы. Они меня ищут? Они волнуются? Всё ли с ними хорошо?
Но затем отвергала подобные мысли, ибо вели они лишь к отчаянию. А мне… Нужно быть крепкой.
Время шло. Визиты к Ашире варьировались по своей частоте.
Чаще всего, я сопровождала её именно на чаепитиях в различных беседках, но в особняке Избраннице прислуживали другие. Маргарет вскользь упоминала, что не стоит мне видеть то, что творит Ашира за закрытыми дверьми.
И я была склонна ей поверить. Некоторые служанки тихонько плакали и постоянно ходили к докторам за бинтами.
Особенно сложно им приходилось, когда Ашира «заболевала». Тогда она не выходила из особняка несколько недель и только изредка раздавались странные крики и звуки биения посуды…
Я старалась всё свободное время уделять подслушиванию и подглядыванию. И, со временем, поняла – похоже, «болезнь» Избранницы тесно связана с каким-то снадобьем.
Женщины называли его «чёрными слезами». Галлюцинации, истерические припадки и безумные выходки – лишь следствие употребления слёз.
«Они… Пожирают разум? Это звучит жутко. Но… В Клигаре подобное более чем реально»
Однажды, меня всё же позвали в комнату Аширы. Очень внезапно, когда я прибиралась в беседке… Появилась Маргарет, на чьём лице виднелся отчётливый отпечаток ладони с кровоточащими царапинами.
— Избранница хочет тебя видеть. Пошли.
Я растерялась и, честно говоря, первым делом захотела убежать, но Маргарет очень ловко схватила меня за предплечье и потащила за собой.
Правое крыло особняка… Тёмное, с оборванными гобеленами и разбитыми вазами… Словно здесь орудует дикий зверь.
Комната Аширы когда-то сияла от роскоши, но сейчас выглядела ужасно.
Эта худая женщина сидела на кровати в полупрозрачной сорочке и походила на стервятника с острым взглядом. Она покачивалась, до крови кусая побелевшие губы.
Я замерла, не в силах сделать шаг вперёд, в прострации разглядывая белые осколки фарфора на полу.
— Малышка… - неожиданно, рассмеялась Ашира.
Её смех походил на хриплое карканье вороны.
Я проследила за пальцами Избранницы, которая лёгким движением сняла с прикроватного столика тёмный флакон.
Женщина почувствовала мой взгляд и усмехнулась:
— М-м-м, хочешь попробовать? Это такая микстура… От неё становится хо-ро-шо. Никаких больше проблем…
Я ощущала опасность, скрытую во флаконе, и медленно качнула головой, мелко дрожа.
— Оу? Ну, как хочешь… Дети не понимают всех прелестей жизни… - она подняла флакон и открыла рот, высунув синюшный язык.
Несколько капель густой жидкости, похожей на чернила остались на её губах. Ашира закатила глаза, а потом начала безостановочно смеяться.