Словно ей хорошо. Словно она счастлива.
Когда смех оборвался, женщина благодушно улыбнулась:
— Иди… Послужи моей доченьке. Я доверяю тебе мою кровиночку… Обходись с ней хорошо, ладно? А не то… Вспорю живот, вытащу кишки.
Последние слова сопровождались ласковым смешком, но внутри у меня всё перевернулось.
Плохое предчувствие только усиливалось, сильнее впиваясь в сознание. Словно брожу по лесу с ядовитыми змеями…
И любая совершенная ошибка может обернуться скорой смертью.
***
Я знала… О флигеле. Он находился за особняком и выглядел заросшим, нежилым… Никто из служанок толком не упоминал, что там кто-то живёт.
И лишь сейчас Маргарет неохотно признала:
— … Да. У Избранницы есть единственная дочь.
Но я никогда не слышала здесь детских голосов. Возможно… Девочка заперта во флигеле?
В любом случае, настало время мне лично узнать правду об этом месте. Маргарет, которая показывала дорогу через заросли, многословностью не отличалась.
— А как зовут маленькую госпожу? – спросила я с надеждой на чудо.
Быть может, эта девочка станет мне подругой, или поможет сбежать?
— Хм… - протянула Маргарет. – Нет имени. Избранница Ашира никак её не назвала.
Тогда я удивилась. Разве так может быть? Разве бывают родители, не любящие своих детей…?
Похоже, да.
Маргарет с силой толкнула дверь флигеля, впуская меня в затхлое, тёмное помещение. Кажется, в углах даже копошились крысы… Чем дальше мы шли, тем страшнее мне становилось. Дочь Избранницы… Человек ли она?
— Дерьмо! – выругалась Маргарет, споткнувшись. – Сжечь бы это место… Но нет, пока госпожа не успокоится – невозможно.
— А г-где слуги? П-почему н-никто не присматривает за… - мой писклявый голос осип от страха.
— Ей это не нужно, - фыркнула Маргарет.
Она распахнула самую дальнюю дверь коридора и поморщилась, сделав шаг в сторону.
И я заглянула туда. Зачем… Зачем я это сделала?
Увиденное… Было…
Больно. Больно вспоминать.
Там… Была огромная кровать под балдахином, а на ней… Лежала девочка.
Её зеленоватая, вздувшаяся кожа с язвами, в которых копошились насекомые… Осунувшееся тело… Вокруг неё личинки…
Девочка была мертва. И её лицо, искаженное в предсмертной гримасе… Внушало невозможное отвращение.
Она явно умерла уже достаточно давно. Тошнотворный запах гниения только сейчас начал ощущаться в полной мере.
Я развернулась и побежала, не разбирая дороги, спотыкаясь обо все предметы на своём пути. Бежала до тех пор, пока не выбежала на улицу. Свежий воздух немного прояснил рассудок, но, упав на колени, я опустошила свой желудок, выплюнув весь завтрак.
Хотелось мыться. Помыться, чтобы стереть зуд в голове и на теле.
— Хм… Ожидаемо, - скучающий голос принадлежал Маргарет, - да, это не для слабонервных, конечно…
— Поче…му? – прохрипела я, сжимая собственное горло.
— Почему? – повторила Маргарет и усмехнулась. – Ну… Госпожа – дрянная мать, разве не очевидно? Этот ребёнок долго болел и, в конце концов… Она скончалась. Думаю, так ей полегчало.
В циничных словах служанки не было и капли сочувствия, лишь глухое раздражение.
— Но… Почему её не… - я не могла договорить до конца.
Образ девочки вновь возник перед глазами.
— Её не похоронили, потому что Ашира – сумасшедшая сука. Для неё девочка до сих пор жива, - пожала плечами Маргарет, - а тебе… Придётся рассказывать о «весёлых играх» с нею. Если, конечно… Тоже не хочешь подохнуть.
Глава 4
Надежда на спасение была ядом, сильнейшей отравой. Но каждую ночь я засыпала, думая о своей семье.
Жизнь в сером особняке казалась безрадостной, тяжкой и мрачной. Липкий страх разгонял ток крови в венах, заставляя меня раз за разом подниматься, сталкиваясь с новым днём.
Смотреть в глаза Избраннице… И её безумию.
— Как поживает моя кровиночка? – сегодня Ашира находилась в приподнятом настроении.
Даже её мутные глаза немного прояснились, являя истинный цвет. Фиолетовый… Довольно красивый, если честно.
— Вы же хорошо о ней заботитесь? – высокомерно вопрошает женщина, прожигая внимательным взором Маргарет и… Меня.
Служанка толкнула в плечо, и я сбивчиво начала говорить:
— Д-да, мы совсем недавно играли…
Играли? С мёртвой девочкой? От собственных слов стало тошно. Несчастную даже не могли похоронить, покуда Ашира не согласится со смертью дочери.
— Во что? – спрашивает Избранница и я на миг теряюсь с ответом.