Мои зубы стучали от ужаса, но дальше… Стало ещё хуже.
Потому что запах крови только усилился. Вход в серый особняк, ковры и стены… Запачканы внутренностями. Везде лежат трупы слуг, некоторых я даже могла узнать.
Резня. Кто-то учинил настоящую резню. Жестокую, беспощадную… Подобную жертвоприношению тёмным богам Клигара.
Везде были наёмники в чёрных латах, которые смотрели на меня снисходительно, оттаскивая тела в сторону.
Дурнота начала рисовать в моём ослабевшем сознании совсем иные картины. Я тоже умерла? Меня больше нет… Это последние мгновения перед тем, как… Сгореть в выгребной яме.
Мутная пелена заволокла взгляд, и я едва не потеряла сознание, но мужчина в тот момент бросил меня на пол знакомой комнаты. Спальня Избранницы.
Сама Ашира тоже присутствовала там, но она, казалось, едва дышала. Многочисленные колотые раны по всему телу, разодранное когтями лицо… Алая кровь пропитывала ночную сорочку женщины.
Над ней нависал мужчина с узким, неприятным лицом и маленькими глазками. На его лысой голове вырисовывался узор странной татуировки, а кривой нос будто бы был сломан.
— Чёрные слезы… - насмешливо фыркнул он, выдирая из пальцев женщины тот самый флакон. – Как сильно ты опустилась, Ашира! Совсем из ума выжила, дрянная падаль…
— Господин, - зычный оклик принадлежал бородачу, который и притащил меня, - я нашёл ребёнка.
Кривоносый отошёл от Избранницы, с видимым интересом разглядывая меня. Его глаза казались жгучими, как яд гремучей змеи.
— Хм… - он ухмыльнулся и внезапно бросил флакон со слезами на пол, с резким хрустом наступив на него сапогом.
Ашира затряслась, словно это причинило ей невыносимые страдания. Я безжизненно посмотрела на осколки и, вдруг, заметила женскую руку. Да… Из-за кровати выглядывал ещё один труп. Тело Маргарет.
Тошнота подкатывала к горлу, но страх прочно держал в оцепенении. Я не могла издать ни звука, потому что боялась. Годы жизни в сером особняке научили меня проглатывать крики, дабы выживать.
Кривоносый приблизился, цепкими пальцами сжав мой подбородок до боли. Он придирчиво осмотрел меня, а потом с лёгким сомнением протянул:
— Одета, конечно, соответствующее… Но, Борак, ты думаешь, она похожа?
Бородач неповоротливо двинулся за моей спиной и хрипло выдохнул:
— … Когда госпожа Ашира была молодой… У неё были яркие белокурые волосы и… Фиолетовые глаза.
— О, припоминаю… Последним она особенно гордилась, - узколицый брезгливо поморщился. – Но этот ребёнок выглядит довольно «чистым» для отпрыска этой швали, стоит признать.
Борак промолчал несколько секунд, а потом буркнул:
— Глаза похожи, господин Леризон.
Ещё немного – и я закричу. О желании вернуться на светлые земли, к своей семье… О непричастности ко всему происходящему.
Паника стирала границы разумного. Я чувствовала близость смерти.
— Ты её дочь, верно? – с весельем спросил Леризон. – Как тебя зовут?
Я оказалась на перепутье. В голове роились тысячи возможных ответов, но…
«Он хочет меня убить? Они уже убили всех в особняке. Тогда… Какой смысл спрашивать? Возможно… Ребёнок этой женщины нужен им живьём?»
Шокирующая мысль опалила сознание и подарила новую надежду.
Я могу выжить? Могу ли я… Выжить?
За спиной кривоносого пошевелилась Ашира. Казалось – её измученный взгляд прошил меня насквозь. Именно тогда, кажется, я приняла очевидное решение.
«Должна выжить. Должна… Любой ценой. Я хочу вернуться домой».
— Д-да… - заикаясь, проронила чуть слышно. – У м-меня нет имени.
Я достаточно долго притворялась её дочерью для того, чтобы продолжить играть эту роль, показывая неуверенность и страх.
— Аха-ха! – рассмеялся Леризон. – Как на неё это похоже…
Он опустил ладонь на мою макушку и потрепал по волосам.
— Сколько тебе лет, крошка?
— Т-т-т… Тринадцать, - я еле ворочала языком, но старалась быстро отвечать на его вопросы.
— Борак, - неожиданно, позвал кривоносый.
На секунду страх ошпарил мою спину. Неужели, догадались…? Но бородач подошёл к поверженной Ашире и резко поднял её в воздух за шею.
— Ну, что, малышка… - гаденько ухмыльнулся Леризон. – Будешь уговаривать меня спасти мамочке жизнь, а?
Я не знала… Как правильно поступить. Но в тот момент во мне вспыхнуло ледяное осознание: Ашира не должна жить. Она знает, что я не её настоящая дочь. Она опасна.
Слёзы сами полились ручьем. Мне оставалось лишь отрицательно мотнуть головой, отвернувшись от женщины.