«Ну ни фига ж себе — опыт, все мужья у нее умирают одинаково», — подумала Лина и невольно взглянула на Анн с опаской.
— Дерь-мо! — пожилая немка продолжала бушевать в коридоре. Она непрестанно повторяла свое любимое слово и оттягивала воротничок желтой кофты, словно он душил ее. Лину тронуло, что старушенция так горько оплакивает совершенно незнакомого ей человека — словно плакальщицы где-нибудь в глухой деревушке на Рязанщине или на Тамбовщине. Тетя из Белоруссии когда-то вот так же безутешно рыдала на похоронах Лининого отца, которого видела едва ли пару раз за всю жизнь. Немка, похоже, такая же отзывчивая, умеет сострадать и жалеть, как любая баба в нашей деревеньке. Другие-то постояльцы отеля даже не подумали выглянуть в коридор.
«Вот уроды! Слышат ведь, как у них под носом вопят и рыдают на двух языках, — с раздражением подумала Лина, — однако трусливо прячутся по своим норам. Не желают, видите ли, портить отпускное настроение. Лишь эта немецкая старушка приняла участие в совершенно незнакомой женщине, к тому же иностранке».
— Вдове надо помочь собрать бумаги, а я не говорю по-английски, — внезапно спокойно и даже как-то буднично объявила немка.
— Да погодите же вы с формальностями, пока не до бумаг, — отмахнулась Лина от настырной старушенции.
— Бу-ма-ги! До-ку-мен-ты! — по складам повторила немка, свирепо глядя Лине в глаза. Лине пришлось послушно кивнуть. Как тут поспоришь, если слово «бумаги» и. тем более, «документы» имеет для немецкого уха столь магическое значение! К тому же от пожилой дамы изрядно разило бренди. Похоже, она, как и Тони, неплохо «отдохнула» в баре.
— Мне кажется, вы, дорогая, больше всего нуждаетесь в полноценном сне! Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату, — предложила Лина немке как можно ласковее, нимало не надеясь на успех. Однако пожилая фрау, осознав, что «эта странная русская» уже не спорит «насчет бумаг и документов», внезапно обмякла, всхлипнула и кивнула в знак согласия.
Едва Лина отвела старушку под локоток в ее номер, как в конце коридора послышалось цоканье дамских каблучков. Миг — и перед Линой и Анн предстала молодая энергичная докторша с высокой грудью и пышной гривой каштановых волос. Настоящая болгарская красавица. Не хуже стандартных «моделек» из телевизора.
— Вы вдова? — спросила докторша Анн по-английски, и та при слове «вдова» зарыдала еще сильнее. Однако все же ухитрилась сквозь рыдания внести поправку:
— Тони был моим бой-френдом. Мы жили отдельно, но часто встречались. У меня прекрасные отношения с «экс»… — Ну…с экс-женой, и двумя его дочками.
— Откуда вы прибыли? — продолжила допрос врачиха, достав из сумочки толстую тетрадку.
— Из Бирмингема, — прорыдала Анн.
— Покойный употреблял алкоголь? — профессионально поинтересовалась докторша и вдруг … незаметно подмигнула Лине:
— Да что это я глупости спрашиваю! Из Бирмингема — да что бы и не пил! Они там все «квасят» будь здоров! — пробормотала она под нос по-английски.
— Похоже, все английские пьяницы и впрямь съехались в наш странноприимный домик под названием «Пальма», — поддакнула Лина врачихе по-русски.
— Все пьют, однако же, никто не умирает, — поправила ее докторша теперь тоже по-русски, но с приятным южным акцентом. Было заметно, что она обрадовалась родной славянской речи. Более того, врачиха заметно повеселела. — Представляете, — продолжила она, еле сдерживая хихиканье, — это мое первое дежурство на Золотых песках.
Лине это искрометное веселье показалось довольно неуместным, однако она тактично промолчала. Зато собеседница, то и дело прыская, продолжила оживленно трещать на смеси русского и болгарского.
— Вообще-то я работаю, в Варне, в серьезной клинике, устаю, как собака, вот и ушла в короткий отпуск, — вещала докторша, — решила отдохнуть на Песках и немного подзаработать. Вот дура наивная! Покой здесь только снится. Когда подвернулось дежурство на «Скорой», сутки через трое, я так обрадовалась! Надеялась, напрягаться не придется, курорт как-никак. И, представьте себе, — докторша даже «хрюкнула», захлебнувшись от нервного смеха, — сегодня мое первое дежурство… В общем, клево неделька начинается, правда?
— Простите, как вас зовут? — поинтересовалась Лина, чтобы хоть на пару секунд прервать приступ ее неудержимого веселья. Впрочем, хохотушка в белом халате, как оказалось, тоже была непрочь познакомиться. Она уютно расположилась в кресле, пристроила тяжелый докторский чемоданчик у ног и, по-видимому, собиралась весело скоротать рабочее время.