— Ни фига ж себе! — присвистнул Башмачков. — И дня не прошло, как я поселился в этом замечательном отеле, а тут новый покойник! Что дальше? Кто следующий? Помните, у Агаты Кристи были десять негритят? А тут — десять англичан. «Десять англичан пошли купаться в море…»
— А дальше, — сказала Лина зловеще, глядя Башмачкову прямо в его синие глаза, — а дальше, похоже, на очереди… мы с вами, милый друг… Как говорится, по закону парных случаев.
— Между прочим, мы с Топаловым так не договаривались, — процедил сквозь зубы Башмачков. — Нехилый гонорарчик, доложу я вам — цинковый гроб к самолету. Вы, Ангелина Викторовна, как хотите, а я выхожу из игры!
И куда же интересно вы выходите? — улыбнулась Лина. — Мы здесь все крутимся на одном пятачке, даже спрятаться некуда. Да и роман ваш еще не окончен. Думаю, Топалов будет активно возражать против вашего отъезда.
— Нууу, — протянул Башмачков, — я же не говорю, что навсегда выхожу, — только на время. Хотя бы на один день. Надо нам с вами куда-нибудь смыться из отеля, чтобы сбить преступников со следа, если они чего доброго «положили на нас глаз».
— И куда же вы предлагаете «смыться», дорогой Кассандр Вангович Башмачков?
— Есть одна идейка. Топалов, помнится, еще вчера что-то втирал мне про нестинаров — это нечто вроде секты огнепроходцев. Чудаки с иконами ходят по горячим углям и даже не обжигают ноги. Любомир предлагал свозить меня на их шоу и даже оплатить входной билет. А что? По-моему, интересно. Думаю, он будет не против, чтобы и вы с нами поехали. Кстати, Топалов может оказаться полезен — вы ведь, кажется, тоже что-то пописываете?
Лина неохотно кивнула. Она старалась не афишировать свои литературные упражнения, особенно перед высокомерным «крутым профи» Башмачковым. Правда, если говорить начистоту, Лина пока еще не встречала ни одного писателя, который был бы терпим к собратьям по перу. В сравнении с взаимной ненавистью «инженеров человеческих душ» не шли даже ссоры криминальных группировок. Посему Лина решила не углубляться в тему и пробормотала с легким самоуничижением:
— Мне, маэстро, до вас — как до Луны. Я так, женские рассказики кропаю. Ну, незатейливые такие, с житейскими историями, бытовыми подробностями и простенькой моралью
— Ага, что я говорил! — обрадовался Башмачков, — Топалов, кажется, еще и женский журнал издает. Так что у вас к нему тоже есть интерес. Значит, договорились? В общем, вечером звоню Любомиру!
Лина рассеянно кивнула.
Из искры возгорелось пламя
Когда Лина, Башмачков и Топалов подъехали к развлекательному комплексу в горах, дым от костра уже поднимался над кронами деревьев. Этот серый, пахнущий гарью дымный столб всколыхнул со дна Лининой души какую-то смутную, почти первобытную тревогу, и женщиной овладело нехорошее предчувствие.
«Наверное, вчера перегрелась на солнце», — подумала Лина, но тянущее душу предчувствие не оставляло ее. Так уже было однажды в детстве, в цирке. Лина в тот далекий день ни с того, ни с сего подумала: «Вот прямо сейчас хрупкая гимнастка потеряет равновесие и сорвется с каната». Миг — и гимнастка падает. Лина тогда едва не умерла от ужаса. К счастью, циркачка повисла на страховочной лонже и вскоре ловко вскарабкалась обратно. Мама тогда еле успокоила зареванную Лину и силой увела дочку домой, не дожидаясь конца представления.
И вот опять… Неприятные мурашки внезапно побежали по спине. Ее бил озноб. Лина недовольно передернула плечами, отгоняя наваждение… В самом деле! Ну что опять за мистический ужас а-ля Башмачков! Бред какой-то! Наверное, просто вечерний холод пробирает до костей. В горах всегда темнеет и холодает очень быстро…
В этот миг где-то совсем близко грянули скрипка и дудка, и под напором страстной балканской мелодии мрачные мысли покинули Лину.
Топалов, не без труда припарковав свой «Рено» на забитой машинами парковке, галантно открыл дверцу автомобиля и подал даме руку. Надо было спешить: шоу начиналось через несколько минут.
У массивных деревянных ворот гостей встречали артисты в расшитых болгарских костюмах. Высокий паренек держал в руках поднос, покрытый рушником и уставленный маленькими стопками с ракией, а две бойкие красавицы-болгарки угощали гостей. Лина не очень-то жаловала болгарскую «самогонку», такую же пахучую, как и все остальные «самопальные» водки в мире. Сивуха — она и есть сивуха. Однако международный характер мероприятия обязывал ее быть терпимой. К тому же неприятный озноб не проходил, словно и впрямь холод пришел на смену невыносимому пляжному зною… Поморщившись, Лина лихо опрокинула стопку водки. По телу разлилось приятное тепло, и женщина неожиданно для себя громко расхохоталась. «Здравствуй, школьный кружок народного танца!».