Лина вновь сделала над собой волевое усилие, и колокольчики в животе неохотно стихли. Тем временем на горячие угли шагнул второй нестинар — тот самый парень в расшитой сорочке, что только что ворошил граблями угли. Этот новый огнеходец ступал неуверенно, гораздо осторожнее девушки, было видно, что ему трудно дается этот путь. Он выбирал глазами места, где угли уже не такие красные и горячие. Наверное, его дар был гораздо меньше, чем у девушки, потому-то парень и работал у нее «на подтанцовках». Внезапно амбиции артиста пересилили в нем осторожность. Нестинар перегнулся через ленту ограждения, взял на руки ребенка из толпы и стал двигаться вместе с ним по углям, иногда резко опуская дитятю вниз, чтобы малыш почувствовал «взаправдашний» жар и рассказал потом об этом всем «фомам неверующим»…
«Боже, я поняла, — внезапно подумала Лина. В этот миг эмоционального напряжения она вдруг почувствовала, что истина открылась ей. — На страховках безалаберных англичан кто-то делает бизнес. Вот только кто и как?»
Хождение парня по раскаленным углям продолжалось минут десять, не больше. Наконец молитва стихла, все оцепенели, а потом огромная, притихшая толпа взорвалась аплодисментами.
Лина, пряча глаза от Башмачкова, проворчала куда-то в сторону:
— Ну что, пошли уже? Сколько можно тут стоять?
— Ну да, пора, — согласился Башмачков, — а то перед Топаловым неудобно. Что-то он «совсем не весел, буйну голову повесил»… Сидит один за столиком, скучает, пить не может и, наверное, ругает на все корки «дорогих русских гостей», на которых пришлось убить целый вечер, потратить денежки, да еще и в сотый раз смотреть на весь этот народно-эстрадный балаган.
Лина кивнула и покорно поплелась за Башмачковым. Писатель ловко лавировал в толпе, прокладывая даме локтями и плечами путь к выходу. И тут…
Лина даже не успела понять, что произошло, только заметила бледное лицо литератора и почувствовала резкое жжение в районе колена. Женщина опустила глаза и ахнула: край ее синтетического платья пылал, как факел, и огонь стремительно поднимался все выше и…. В ту же секунду Башмачков сорвал с себя куртку и принялся лупить спутницу этой видавшей виды ветровкой, игнорируя возмущенные крики жертвы.
— Эй вы! Прекратите! Все уже потушено. Мне же больно! Псих ненормальный! Это уже не смешно! — закричала Лина. Из глаз ее от обиды и боли брызнули слезы
Однако Башмачков продолжал упрямо колотить Лину своей тяжелой курткой и не успокоился, пока окончательно не сбил пламя.
— Ну что, женщина-факел, не судьба вам стать канонизированной мученицей Болгарии, — съязвил литератор с видимым удовлетворением. Он оттирал носовым платком черные следы на куртке и дышал тяжело и шумно, как после долгого бега.
Платье Лины было безнадежно испорчено. Обгоревший лоскут ткани обнажил ее правую ногу почти до края трусиков. Лина махнула рукой на приличия и безжалостно оторвала бесполезные лохмотья. В конце концов уже темно, и ее смелый наряд никто не увидит. И все же…. Что это было? Искра от костра? Вряд ли. Костер давно догорел, а угли были изрядно притоптаны артистами. Искра от чьей-то сигареты или зажигалки? Тоже сомнительно. Почему тогда край ее платья не просто оплавился, а вспыхнул так быстро и так сильно? Лина задавала себе вопросы один за другим, но ответов на них не находила.
«Боже, а вдруг… Неужели это Башмачков попытался вести меня из игры таким варварским способом? — внезапно подумала Лина и почувствовала в животе вместо колокольчиков предательский холодок. — А что? Башмачкова нельзя исключать из числа подозреваемых! — подумала она и сама испугалась своей внезапной догадки. — Между прочим, он появился в Болгарии как-то странно, а теперь рассказывает какие-то сомнительные байки про виллу Топалова, — продолжала размышлять Лина. — Кстати сказать, что он вообще тут делает? Может, его роман — это только «крыша»? Какой издатель будет в наши кризисные времена снимать номер второразрядному писателю? И зачем он вообще перебрался в наш отель? Он, конечно, в курсе того, что я интересуюсь гибелью английских туристов. И тоже как-то слишком активно об этом расспрашивает. Может, и Топалов тут замешан? Откуда у него денежки на то, чтобы нас развлекать и содержать этого великовозрастного нахлебника? Неужели они оба — в банде?»