— Успели с утра поработать над романом? По-моему, лишь сочинительство способно еще вот так, с самого утра вас взбодрить, — догадалась Лина. Она потерла слегка припухшие после «вечера интернациональной дружбы» глаза и вопросительно уставилась на литератора
— Успел поработать — не то слово! — похвалился Башмачков. — Трудился с рассвета до полудня, не покладая ноутбука. Идеи одолевали меня, как назойливые мухи, а пальцы, будто они существуют сами по себе, торопясь и путаясь, набивали текст. Здесь я пишу шустро, как Бальзак! Каких-то несчастных десять страниц до финала осталось!
— Везет же некоторым, — позавидовала Лина. — А вот сочиняю с трудом. К тому же против моей воли даже самые жуткие стервы оказываются в моих сочинениях довольно милыми созданиями. Ничего не могу с собой поделать, все время пытаюсь оправдать на бумаге даже самую злобную фурию. Каждый раз у меня получается, либо тяжелое детство их испортило, либо обстоятельства заставили поступать самым мерзким образом… В общем, если бы я писала сказки на сюжеты Перро, то мачеха Золушки у меня получилась бы довольно милой, хоть и ворчливой старушкой, а падчерицы — некрасивыми и несчастными толстушками. В общем, я не смогла бы создавать мрачные миры, где все ненавидят друг друга — вроде тех, которые выходят из-под пера нашей великой писательницы Петрушевской. Мне подавай уютный мирок, в котором все друг друга любят и лишь слегка друг над другом подтрунивают, попадая в разные забавные обстоятельства…. Ну, куда это годится? Где конфликт, без которого невозможна настоящая литература, где правда жизни? Кстати, Башмачков, откройте секрет: что вы хотите сказать вашим мрачным романом людям?
— Ну, что-то типа: «Да здравствуют выдуманные страхи — они помогают нам отвлечься от реальности, которая еще ужаснее!», — хохотнул Башмачков.
— Судя по вашему виду, этот девиз очень даже помогает вам в реальной жизни, — улыбнулась Лина. — Помню, еще до моего знакомства с Петром одна моя берлинская подруга с немецкой дотошностью допытывалась: а какое, собственно, «послание» несут читателям мои рассказики и романчики? «А вот такое: любовь, мол, вечна, а жизнь прекрасна», — бодро отрапортовала я, взглянув на нее с превосходством творца. — «И ты пишешь об этом по ночам, одна, в пустой квартире? — задумчиво протянула Бербела и вздохнула: — Да, невеселая история…».
Я подумала в тот раз, что немка права и надо что-то срочно менять. Ну, а вскоре в моей жизни появился Петр, и писать длинные романы сразу расхотелось. Да и некогда стало, домашних хлопот хватает. Нахожу время для сочинительства лишь в отпуске, да и то лишь на писание маленьких веселых «женских» рассказиков.
— Вот-вот, я всегда считал, что женщина и литература плохо сочетаются, — проворчал Башмачков, — кстати сказать, я заметил, вы в этот раз вообще ничего не пишете. А ведь времени достаточно. Да и впечатлений тоже…
— Насчет впечатлений — в самую точку, — вздохнула Лина, — их тут, увы, хватает с избытком. Например, вчера я съездила в Варну… Если коротко, то «отлично» съездила. На три «о»: Обокрали, обругали, оболгали… В общем, подобные впечатления не годятся для веселых женских новелл…
Лина, вспомнила с необычайной ясностью события вчерашнего дня и с трудом удержалась, чтобы не разрыдаться.
— Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, — потребовал Башмачков.
Они уселись на лежаке, и Лина, на всякий случай отодвинувшись подальше и стараясь не отвлекаться на незначительные впечатления, рассказала про вчерашнюю поездку в Варну.
— Нууу, после подобной истории вы выглядите очень даже неплохо, — Башмачков взглянул на собеседницу слегка насмешливо, но за этой насмешкой Лине почудилась искренняя забота. — Как говорил английский писатель Вудхаус: «Половина людей понятия не имеет, как живут остальные три четверти». Даааа, — продолжал он, — похоже, по сравнению с криминальной Варной, Сицилия — тихий респектабельный островок. А я-то наивно думал, что Болгария — всего лишь скучные и бедные курортные задворки Европы…
— Ни фига ж себе, задворки! — усмехнулась Лина, — среди белого дня обманывают и грабят женщину среднего возраста! Но это так, мелочь. Ханна рассказала, что «черные вдовы», между прочим, здесь целые курорты в наследство получают.
— Это кто тут среднего возраста? — решил вдруг отмочить комплимент Башмачков. — Разве только я сам. Ну-ну, не расстраивайтесь, мой ангел Ангелина, деньги — тлен! Все равно вы спустили бы их на какую-нибудь ненужную чепуху в ларьках на набережной. Оглядитесь вокруг! Какое дивное утро! Как сверкает море! Иногда по утрам мне кажется, что так должен выглядеть рай.