— Ну, ладно, не реви. Давай попробуем что-нибудь разузнать… — Петр, как бывало всегда, в итоге согласился с женой. Он нежно обнял ее, погладил по загорелой шее, чтобы успокоить, и предложил:
— Давай переждем жару в номере, а потом, к вечеру отправимся осматривать «места преступления» и собирать «вещдоки».
Лина вытерла слезы, благодарно прижалась к мужу, и супруги удалились на послеобеденную сиесту.
Лина не может заснуть, как ни пытается
В полумраке номера тихонько гудел кондиционер. Ему вторил Петр, мирно похрапывавший рядом с женой. Однако Лина лежала с открытыми глазами, безуспешно пытаясь заснуть, и в десятый раз «прокручивала» в голове «хронику последних событий». Перед глазами мелькали картины минувших дней. Лина вспомнила простоволосую и бледную девушку-нестинарку, решительно шагнувшую на раскаленные угли. Показалось, что теперь уже не та девушка, а она сама, Лина, осторожно ступает по раскаленным углям, рискуя каждый миг обжечь ноги и упасть на едва потухший костер…
Лина вспомнила страшный миг, когда на ней вспыхнуло платье, и потрогала обожженную ногу. Ой, как бооооольно!. И как обидно…. Почему неизвестные хулиганы в огромной толпе, которая собралась в ту ночь на «болгарском вечере», выбрали для мести именно ее? Все это совершенно непонятно. И очень страшно…
«Ой, какая же я идиотка! Не рассказала сразу же Петру правду про шоу нестинаров и про мой ожог, наплела что-то невнятное… Почему? А ни почему. По глупости. Испугалась, что он опять примется ревновать меня к Башмачкову. Теперь уже неуместно будет рассказать Петру, что как раз во время шоу нестинаров меня постигло озарение о том, что смерти в нашем отеле неслучайны. Вернее, даже не озарение, а знание, что это так. В общем, сама виновата. Смолчала, наврала — теперь сама и выкручивайся!».
Уколы совести были мелкими, но неприятными, словно случайно залетевший с улицы комар упорно донимал Лину своими атаками. В первый раз за время их брака Лина солгала мужу. Вернее, кое-о-чем благоразумно умолчала. А умолчание — прямой путь ко лжи. Недаром на суде требуют говорить «правду, всю правду и ничего кроме правды».
«Нет, все-таки иногда лучше молчать, чем говорить… — запоздало каялась Лина. — Иначе можно э-ле-мен-тар-но запутаться. Ну, как я теперь смогу рассказать Петру о благородном поступке Башмачкова? О том, что писатель не растерялся и погасил запылавшее на мне платье, остановив тем самым «аутодафе» русской туристки? Между прочим, это он, Башмачков, не позволил мне превратиться в живой костер… Нет, лучше этот его героический поступок замять для ясности. А как иначе? Я же не хочу потерять мужа. Вот она — ложь во спасение. Если буду по-школьному правдива, то рискую серьезно поссориться с Петром. Не расскажу всю правду — изведу себя укорами. Кстати, этот Башмачков… он ну просто на глазах меняется в лучшую сторону. Похоже, его новый брутальный роман неуклонно превращает автора, еще недавно «гнилого интеллигента», в настоящего мачо, которого не испугать ни бандитами, ни даже ревнивыми мужьями. Вот он, «гений места»! Каждый раз этот человек становится другим под влиянием своих же сочинений!
«Ладно, что сказано — то сказано, — наконец решила Лина, — иногда озвучивать какие-то свои туманные соображения просто глупо. Петр, как любой нормальный мужчина, тут же сделает неправильный вывод: раз я сразу что-то скрыла от него, значит, у меня «там» что-то было… А вдруг мой голос дрогнет и невольно выдаст минутное влечение к Башмачкову тогда, у костра нестинаров? Любой нормальный мужчина, почувствовав подобное влечение к посторонней женщине, забыл бы это через минуту. «Делов-то!». Известно ведь, что мужчины думают о сексе чуть ли не каждые двадцать минут… И не считают это грехом, отнюдь… Скорее обычным делом, доказательством их мужской «нормальности». Зато если любой из них заподозрит «измену в мыслях» даже у самой верной и добродетельной жены — ну, тогда жена держись! Ревнивый самец проснется в самом благоразумном и образованном супруге. В общем, лучше помалкивать. Не хватало еще, чтобы ревность Петра вспыхнула с новой силой… Как я, оказывается, плохо знаю собственного мужа! Могла ли я представить, что в разумном и рассудительном Петре прячется Отелло? Одним словом, излишняя откровенность с мужьями — дурная идея: «многие знания влекут многие печали». Да и как растолковать мужчине загадочные движения женской души? А никак. Это все равно, что объяснять ему беспричинные женские слезы во время месячных. Как ни крути, мужики существа гораздо более примитивные. Ну не докажешь Петру, что у каждой женщины бывают минуты, когда хочется прильнуть к любому, более-менее крепкому мужскому плечу и просто замереть, затаиться, чтобы почувствовать себя защищенной? Как объяснить мужу, что не только мужчин, но и женщин, даже самых высокоморальных, порой посещают мимолетные тайные желания, мечты, неподвластные холодному разуму? А грезы, а сны? У женщин они обычно никак не связаны с реальной изменой… Однако любой, даже самый разумный и любящий муж едва ли в это поверит. Ему не докажешь, что все это — просто игра воображения. Словом, не поверит — и не надо. Значит, не стоит тратить силы и время на бесполезные семейные «разборки». Супружество — это всегда духовная работа и служение семье. В конце концов, надо щадить друг друга и оберегать от отрицательных эмоций…».