Лина и Петр молча переглянулись и повернули вглубь парка. Ни скалы, ни пирс, ни веранда ресторана пока что не подтверждали ни одной их версии, кому и зачем понадобилось забрать здесь невинные жизни легкомысленных островитян. «Черная вдова?» — исключено, ей туристы нужны живыми. Грабители? Тоже мимо. Ни у Тони, ни у Гизелы ничего ценного не пропало. Лина шла и угрюмо размышляла: «А, может, все смерти в «Пальме» — и вправду лишь цепь случайных совпадений? И к чему тогда вся эта бесполезная суета, трата нервов и отпускного времени? Может, я просто излишне подозрительна?». Петр брел рядом и тоже злился на себя, что не может придумать ничего толкового и поддержать жену. Однако он бодрился, поглядывал по сторонам и тихонько напевал под нос: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто не желает».
Внезапно Лина увидела в конце аллеи долговязую фигуру в шортах и зашипела, как кошка: «Ну нельзя же быть таким тупым и попадаться Петру на каждом шагу! Не понимает этот тип, что ли, что муж ревнив, как Отелло». Однако свернуть в сторону с узкой тропинки уже не представлялось возможным. Оставалось смириться с тем, что Башмачков надвигался прямо на них… Явился — не запылился! Одно неосторожное слово — и муженек вновь превратится в ревнивого мавра. Лина подняла на Башмачкова холодный взгляд и поприветствовала литератора тоном ведущей программы «Время»:
— Добрый вечер! — голос Лины прозвучал так официально и сухо, словно она видела Башмачкова впервые в жизни.
— Привет-привет, друзья мои! — бодро отозвался Башмачков, демонстративно игнорируя холодность Лины. — Вы уже «напляжились»? А я вот, ребятки, решил искупать перед ужином мои немолодые кости.
— А чего же так поздно решили? — ехидно поинтересовался Петр, — скоро начнет смеркаться, там и до новых трупов недалеко…
— Ну, я же работаю, — пояснил Башмачков и, взглянув на Петра, слегка надменно продолжил, — а не бездельничаю здесь, как некоторые… Писателю необходимо побыть одному, чтобы обдумать заключительные главы моего нового романа.
— Неплохая работенка для мужчины, — проворчал Петр, — вернее, я бы сказал, классная: гуляй себе по парку да пальмы кое-чем околачивай… Или на балконе книжечки читай. А уж сложить потом вычитанные слова в свои предложения — невелика штука.
— Зря иронизируете, господин доктор, — насупился Башмачков. — Вы как врач должны хоть немного разбираться в психиатрии. Понимаете, мне в последнее время все чаще кажется, что я схожу с ума. Вначале я был сентиментальным и слезливым, когда сочинял на вилле Топалова любовный роман. Потом стал мрачным мизантропом, когда у меня в отеле «пошел» роман ужасов. А теперь, когда мой злосчастный роман видоизменился в третий раз, то есть вдруг стал неуклонно превращаться в лихой боевик, я чувствую, что опять буквально с каждым часом меняюсь. Причем, не в лучшую сторону. Теперь, вы не поверите. мне постоянно хочется с кем-нибудь подраться. В общем, нынче я считаю себя этаким брутальным мачо. Хотя, если быть самокритичным, в душе я остался все тем же «гнилым интеллигентом».
— Я вообще-то хирург-травматолог и не врубаюсь в эти ваши выверты в стиле господина Фрейда, — признался Петр. И добавил: — Похоже, все это тянет на какую-то сверхценную идею. Как врач готов утверждать, что писатели и люди искусства — народ не вполне адекватный.
— А вам разве Лина ничего не рассказывала? Ну, о моем номере в «Пальме»? — в свою очередь удивился Башмачков.
— Рассказывала? О чем? — насторожился Петр. — Она что же, уже и в вашем номере успела побывать? — мрачно поинтересовался ревнивец, играя желваками.
— Петя, очнись, это уже переходит все границы! — возмутилась Лина. — Да, не скрою, я была в том злосчастном номере! Однако отнюдь не тогда, когда там поселился Башмачков, а гораздо раньше. В ту ужасную ночь, когда мы с гражданской вдовой того самого бедолаги Тони собирали его серебряные цацки и прятали их в огромный чемодан, под замок… Я же тебе об этом уже рассказала…
— Ты что же, хочешь сказать, что Башмачкова поселили в номер того самого умершего англичанина? — быстро спросил Петр.
— Ну, наконец-то! — отозвалась Лина. — Въехал все-таки! Какой же ты, Петенька, у меня догадливый!
— Это обстоятельство может дать нам ключ к отгадке хотя бы одной смерти, — внезапно оживился Петр. — А можно зайти в ваш номер? — спросил он у Башмачкова, на этот раз даже слегка заискивающе. — Вдруг я сумею свежим взглядом углядеть нечто важное. Ну, то, что не заметили ни врачи, ни горничные, ни Лина, да и вы тоже не заметили…