По тротуару я бежала с такой скоростью, что прохожие недоуменно оборачивались и таращились на меня. Пару раз даже врезалась в кого-то, но, судорожно извинившись, продолжала бег.
Сейчас для меня было важно поскорее попасть к Кэт, встретиться с друзьями и выяснить, что же делать с решением родителей.
Представляю, как я выглядела со стороны. Развевающиеся флагом черные волосы, которые нашей семье достались от предков-цыган, распахнутые глаза с плещущимся в них диким ужасом и нелепые кеды, мелькающие среди множества ног.
-Машка! – остановил меня знакомый до боли голос.
Из припарковавшейся старенькой тойоты выглянуло острое личико Лады и расплылось в знакомой, чуть смущенной, чуть отстраненной улыбке. Только у этой творческой личности выходила подобная улыбка, словно «не от мира сего», только она умела зависать посреди разговора и долго пялиться в одну точку, игнорируя происходящее, но ей все прощалось. Лада была в нашей компании лучиком света, этаким нежным хрупким цветком, который превращался в хищную тропическую «мухоловку», стоило ему протянуть полупрозрачные лепестки к своей любимой барабанной установке.
-Мы все знаем! – крикнул Вайс с пассажирского сиденья, - садись, и двигаем к Кэт.
Я бы умилилась и даже пустила слезу по поводу того, какие преданные и любящие у меня друзья, но нервное состояние и кошмарные видения расплаты не давали повода к умилению.
Как только я захлопнула дверь, Лада вжала педаль газа, а ее парень – татуированный, пирсингованный и затонеленный коренастый брюнет с черными, как ночь, глазами – повернулся ко мне и покачал головой.
-Говорила тебе Кэт, - начал он то, что я уже слышала от Эрика, но моя ладонь быстро легла на его губы, ощутив холодное прикосновение металла.
-Не сейчас, Вайс, мне и без того плохо.
-Будет еще хуже, - не унимался парень, - когда твои предки узнают, что ты бросила учебу и никогда не встречалась с идеальным парнем по имени Константин.
Я глухо застонала и опустилась на сиденье, вдохнув запах пыли, бензина и давно нестиранной ткани. Именно сейчас врожденная брезгливость отошла на второй план, уступая место безграничному отчаянию.
Я любила мать. Какой бы она не стала после того, как пережила первый сердечный приступ, как бы эгоистично не жила все последние годы, забирая у меня не только собственное внимание, но и любовь отца, плохого я ей не желала. А что может быть хорошего в том, что родная дочь в полные девятнадцать поет на улице и учиться тогда, когда ей того захочется, при этом врет напропалую о себе, о друзьях, да, вообще обо всем?!
- Я ужасная дочь! – стону в серый протертый чехол, стараясь сдержать позывы к чиханью.
-Ой ли? – вмешивается Лада, не отрывая глаз от дороги. – Ты талантлива, на учете в полиции не состоишь, наркотиками не балуешься.
-Подумаешь, просто врешь все время, а так – святая! – вставил свои «пять копеек» Вайс.
Он закатил свои страшенные глазищи и противно заржал, отчего мне мгновенно сделалось еще хуже.
Таким составом мы прибыли на квартиру Кэт, где уже варился мой любимый черный кофе в турке, а Эрик подпевал подруге нашу любимую песню в своей протяжной тягучей манере. Друзья молча приняли меня в свои объятия и потащили на кухню. Кэт сдерживалась изо всех сил, чтобы не язвить и не моралить, чем она обычно занималась в подобных случаях, а Вайс достал из черного неприметного рюкзака коньяк и колу.
-Ну, знаешь! – ткнула я в спиртное пальцем, - напиваться сейчас не время.
-А, по-моему, самое время, - улыбнулся он еще шире, притягивая к себе Ладу и чмокая ее в макушку. – Ты же не против, дорогая?
Лада давно плюнула на процесс перевоспитания этого неформала, оставляя все так, как есть, поэтому только пожала плечами и прошла к окну, закуривая тонкие сигареты Эрика.
-Мне оставь! – буркнул друг, выхватывая у нее пачку и пряча в карман. – У нас не сабантуй, а деловая встреча, и я жду предложений.
-Сам-то что придумал? – спросила я, усаживаясь на высокий барный стул.
-Не придумал, а уже все просчитал, - протянул нам Эрик несколько ярких листовок.
Кэт только хмыкнула, увидев наши лица, вытянувшиеся от удивления.
-Этто что? – спросил Вайс, отодвигая от себя буклет, словно это был тарантул, плюющийся смертоносным ядом.
-Это наш билет в мир танцев, - хмыкнула Кэт, снимая с плиты турку с кофе и разливая ароматный напиток. – Не бросать же Машку в беде?
-Не бросать, конечно, - поддакнул Вайс, - но это уже слишком. Как вы вообще представляете себе нас с Ладой за занятиями парными танцами?
Эрик жеманно закатил глаза, Кэт присвистнула, поглядывая на парочку с умилением.
Мы все любили Вайса и Ладу, несмотря на то, что ребята были совершенными противоположностями, как внешне, так и … так и вообще. Хрупкая блондинка с огромными голубыми глазищами, остреньким подбородком и изящными лодыжками и темнокожий Вайс, на теле которого не осталось ни одного свободного от татуировок места, а губы, язык и брови были утыканы металлическими шипами. Одно их сближало – уродливые шрамы на кисти руки от попытки самоубийства и тяжелое детство.