Захир коснулся колена друга.
— Его ничто не радовало, — горечь звучала в его горле. — Ты стоишь десяти таких.
— Но я не воин, — сказал Элдакар. — Тут он был прав. Мансуру стоило забрать трон. Я бы его отдал, если бы мог.
Лин скрыла шок, повезло, что было темно. Король так не говорил, но этот так сделал. Она подумала об Элдакаре на золотом троне, озаренном солнцем. С важным видом. Он знал, как и она, что короли говорили, а что нет.
Так что она могла спросить:
— Почему тогда вы его не отдали?
Он улыбнулся без веселья.
— Есть поверье среди народа, если наследник — старший сын — не наследует трон, то земля проклята. Посевы погибнут, дождей не будет. Редкие в это верят в городах, но я не могу допустить панику — не сейчас. Хоть народ презирает меня на троне, считая слабым, они не видят там другого. Они примут Мансура королем только при одном условии, — тишина, ему не нужно было объяснять. Сверчок стрекотал в ивах, другой ответил. Лин подумала о легенде из дома, севера Эйвара, о времени, когда Эйвара еще не было. О случаях, когда земли были неплодородными, просили кровь вместо дождя. Кровь короля.
Она представила Элдакара с черной улыбкой на горле, бледным лицом и поежилась.
Король сказал:
— Выбора нет. Если так…
Он замолк. Захир покачал головой. Он смотрел на лицо Элдакара, словно мог читать, как звезды. Взгляд был тяжелее слов.
— Мрачные мысли. Зачем они?
Ветерок подлетел к ним. Розы, которые Лин видела раньше. Запах смешивался с другими, которые она не могла определить. В саду она заметила лилии, ирисы, нарциссы и другие цветы.
Элдакар улыбнулся, и Лин теперь была уверена, что с печалью.
— Мансур — хороший брат, — сказал он. — Знаю, он заботится обо мне. Но если он станет королем… если не он убьет меня тихо, то другой из его поддержки. И мы терпим. Танцуем. И я пытаюсь спасти место, что я люблю. Мансур любит войну… он мало думает о Захре. Для меня это место — дом. В других местах я — изгой.
Лин опустилась на траву.
— Элдакар, — сказала она. — Вы почтили меня сегодня доверием.
Он кивнул.
— Захир сказал, тебе можно доверять, — сказал он. — А ему я доверил бы душу.
Она вспомнила себя в холмах севернее Тамриллина в обществе двух людей. До кошмаров. Она ощущала Дариена Элдемура и Хассена Стира рядом с собой. Не как призраков, но и не совсем воспоминаниями. Она их ощущала. Почти могла представить, как держит за руки, но эта мысль быстро испарилась.
Лин села удобнее на траве.
— Как вы подружились?
Они переглянулись с одинаковыми хитрыми лицами. Захир рассмеялся.
— Думаю, вы слышали слухи.
— Я…
— Оставь ее, рамадянец, — Элдакар стукнул его по плечу.
— Это не мое дело, — серьезно сказала Лин.
— Для некоторых дел бывает время, — сказал Захир Алкавар. Он посерьезнел. — И потом пути расходятся. Теперь Элдакар принадлежит Рихаб Бет-Сорр. Но некоторые вещи не изменились: мы встречаемся тут порой ночами для музыки, а днем — на тренировочном дворе. И порой…
— В городе, — сказал Элдакар. — Хотя это… большой риск. Если узнают принца — это игра. Короля… это уже другое.
— А королева? — спросила Лин. — Она не хочет посмотреть Майдару?
— Может, хочет, — улыбнулся Элдакар. — Но она все знает. Королева — сокровище, что охраняют. Иначе ее репутация будет запятнана навеки. Думаю, она понимает.
— Рихаб? — Захир покачал головой. — Она все понимает. Больше, чем мы можем представить, — он увидел удивленный взгляд Лин и добавил. — Может, вы не слышали, но Рихаб и Элдакар встретились здесь.
— Здесь? — она указала вокруг на водопад и ивы. Она вспомнила историю Неда, как король пришел на пение рабыни, которую он услышал от стражи. Было сложно сейчас это представить.
— Здесь, — он повернулся к Элдакару, тот в смущении отвел взгляд. — Наш король — тогда принц — искал рифму, но с чашкой. Он не мог закончить поэму. И вдруг из-за деревьев запела девушка. Поэма теперь стала популярной при дворе.
Лин вскинула бровь.
— Запела.
— Она умела скрываться, — сказал Элдакар.
— И сейчас умеет, уверен, — Захир рассмеялся, когда друг скривился.
— Хватит, — сказал Элдакар. — Ты не посмеешь, учитывая, что я знаю о тебе.
— Точно, — сказал Захир.
Они уже не напоминали ей Дариена и Хассена. Но присутствие друзей было с ней, словно они лежали на траве. Им бы понравилось это место, они бы сочинили тут песни.
Как сказал Захир, пути разошлись. Все изменилось.