Разговор, впрочем, на этом не закончился.
* * *
Поздним утром Лин добралась до стен города. Майдара был городом семи врат, и врата у замка назывались Вратами ястребов. Статуи этих птиц с расправленными крыльями были по краям. Они были вдвое больше человека, с позолотой. Они были бы безвкусными, но на них были вырезаны перья с аккуратностью, и они поражали. Она миновала соколов и вышла на площадь, замерла. Такой роскоши не было даже в Тамриллине.
Два фонтана были на площади. Один был сделан по дизайну Тарика ибн Мора. Вокруг него шумел рынок. Там был лабиринт сотен палаток, и на поход среди них ушли бы дни. Лин шагала, сжимая нож на бедру, направляясь по тропе на рынке. Она была голодна. Специи били по ее носу: корица, кардамон, кориандр, перец. Запахи потрясали.
Она выбралась из палаток с миской ягненка, пожаренного в меду и специях. Лин подошла к фонтану Тарика ибн Мора. В этой части мира воды было меньше, и искусство с водой слились, усиленные магией. Умения Тарика подняли его в ранге, и его навыки помогали в бою и дипломатии.
Этот фонтан был в форме горы с камнями и деревьями. На вершине кругом стояли звери провинций. Они смотрели свысока на площадь, словно видели дальше. Они были на одном уровне — волк, газель, лошадь и леопард стояли кругом, глядя наружу. Это значило, что провинции равны. Над ними возвышался, расправив крылья и открыв клюв, грифон, символ Башни стекла.
Смысл был ясен.
Вокруг мраморных зверей парила арками вода, достигая высоты дерева, падая в чашу, где влезла бы вся комната Лин в замке. Солнце пронзало воду.
Люди задерживались у фонтана. Их одежда была свободной, светлой, с множеством слоев от солнца. Некоторые, как она, ели то, что купили на рынке. Она подхватывала кусочки мяса деревянными палочками, глядя на торжествующую арку воды наверху.
Она думала, жуя и наслаждаясь вкусом и специями, что Тарик ибн Мор — вдохновляющий противник.
Императорские сады были сделаны по подобию Рамадуса. Лин ощутила в себе ностальгию, сидя у фонтана. Она встала и осмотрелась. В палатках лежали на коврах товары, пахло потом и специями, слышались крики, дальше были темные арки, что вели в глубины города.
Адрес, что дал Валанир, был спрятан в кошельке. Но с помощью Эдриена, его воспоминаний, она знала, как туда попасть. Майдару завоевывали за годы между временем Эдриена Летрелла и этим, но улицы остались прежними.
Даже рынок был тут годами.
Площадь пересекать было долго, и ее ноги устали. Продавцы и нищие звали Лин. Одному она отдала чистую миску. Но у арки, что вела в темный прохладный туннель, шум площади стал утихать. Улица называлась Путем воды. Улица была узкой, извивалась как ручей. Арки придавали тень. Она выходила из-под них, смотрела на окна, где на ветру раскачивалось разноцветное белье. И она снова ныряла в туннель, где капала вода, где сильно воняло мочой.
Она пришла в дворик со статуей воина на коне в центре. Он был окружен окнами с бельем. Деревья шелестели на ветру. Лин вроде бы уловила новый запах — гниющей рыбы. Она была близко.
Путь воды вел к гавани.
Лин пришла к концу улицы у воды, тут было выше, виднелась река Гадлан и лодки рыбаков. В утесе были вырезаны ступени, что вели отсюда к воде. Чайки сидели на стене и кружили сверху с воплями. Тут, перед хижинами, пара стариков с бородой почти до колен играли в игру с доской и костями. Неподалеку растянулась большая собака, голова лежала на лапах. Мужчины не посмотрели на нее, собака не двигалась, ленясь на солнце. Лин ощутила, что такая сцена была на этой улице во все годы. Игра мужчин, табла, была родом из далеких земель юга и за морем, где правила раньше империя.
Та империя стала пеплом, его раздули ветры над тихими могилами. Когда она уже рушилась, но еще поражала, Эдриен Летрелл побывал там. Если бы Лин подумала об этом, то вспомнила бы храм с чистыми прудами и мрамором, узкую лодку на озере перед бронзовыми вратами. Принцесса в золотом кресле — девушка любила музыку. И поэтов. На время. У Эдриена все это было временным.
Дело Лин было не у воды. Она повернула на другую улицу, гавань осталась за спиной. Улица вела вверх. Она улыбнулась виду. Солнце поднялось высоко, крики чаек смешивались с воплями торговцев.
Перед витринами книги и свитки лежали в кучах или на полках — работы ценнее были внутри. Путь книготорговцев был одним из самых длинных в городе, вед от Площади справедливости к гавани. Наверху, у площади, были хорошие магазины с богатыми клиентами, посылающими слуг. Там продавали лучшие манускрипты и книги мира на всех языках. Улица уводила к реке и там менялась. Магазины становились затхлыми, темными и с барахлом. Тут можно было получить почти любую написанную работу, но за цену. Редкие работы приводили путников со всего света.