— Конечно, — сказал он сразу. — Только в тайне. Закон запрещает его видеть. Но ты… можешь делать то, что попросишь. Ты не знаешь этого?
Она привыкла к остроумному Захиру с искрой в глазах, но этого, с дрожащими руками и бледным лицом, она не знала.
— Это место, — сказала она, — странное. Я ни в чем не уверена, — и ни в ком, но этого она не сказала. По его уязвленному виду было ясно, что он догадался об этом.
— Вижу, я еще не доказал себя, — сказал он. — Возьми, — он отдал ей цилиндр в коже с позолотой на концах. — Это копия. Если хочешь, можешь сверить с тем, что наверху. Теперь ты приглашена, опасности нет.
— Зачем проблемы? — сказала она, взяв цилиндр. — Доказывать себя, — ее голос перестал быть властным под звездами. — Какая разница, что я думаю? — она взмахнула руками, чтобы выразить то, что не могла словами. — Времени все равно так мало.
Захир сжал ее руку. В этом была ярость, но она не дрогнула. Она словно парила от ощущения. Будто смотрела со стороны на свои ощущения. Он сказал:
— Времени всегда мало.
Лин приросла к месту. Маг отпустил ее руку. Он потер лоб пальцами, словно голова болела.
— Ты меня напугала, Пророчица, — он выдавил улыбку. — Если бы что-то случилось, Валанир убил бы меня.
— Я не буду больше занимать время, гвир Алкавар, — она скованно кивнула.
— Что? Нет! — он расслабился, словно они вернулись в сад. — Лин… я понимаю, почему ты не могла довериться мне. Любой на твоем месте… ты не можешь слепо доверять тем, кого только встретила. Я хочу, чтобы ты сначала сверила пророчество в твоих руках с тем, что в Обсерватории.
— А… потом?
Он улыбнулся.
— Придя сюда, ты помогла мне. Я пытался сказать тебе прошлой ночью, пока не пришел Тарик, что у меня кое-что есть. Теперь я могу показать тебе без помех.
* * *
Они пересекали просторный пол в плитке. Их шаги были тихими, тени скользили по весам, изображенным на полу голубым и золотым. Он шел к лестнице на другой этаж.
— Снова лестницы, — виновато сказал он, она фыркнула:
— Я умираю, а не старая, маг.
Смех Захира Алкавара был резким.
— О, мирьян.
— Что?
Он замер на ступеньке.
— Мирьян. Цветы во дворе внизу.
— Потому что я не сплю?
Захир не улыбался.
— Люди проходят их, пока не наступает их время.
— А потом?
— Тьма выделает их красоту, — он отвернулся и поспешил по лестнице, опустив голову, словно вдруг смутившись.
Они были на втором этаже. Если посмотреть отсюда, пол Башни был океаном мозаики, тянулся вдаль. А небо только начало темнеть сверху.
Как и на первом этаже, тут было много дверей с тусклым светом. Они проходили их. Лин вела рукой по поручню, глядя то на потолок, то на пол, то на небо сбоку. Захир замер у закрытой двери. Она отличалась от тех, что Лин видела в Захре, хоть она не сразу поняла, почему. Все в этом месте было новым, блестящим, часто позолоченным, а эта дверь была из старого дуба, усиленная железом. Она увидела символ на двери. Узел лабиринта, как вокруг глаза Лин, и этот символ было видно только в свете луны.
Ее голос был слабым:
— Захир, что это?
Он с поклоном открыл дверь. Свеча появилась в его руке, хоть раньше ее не было. Медная простая подставка. Снова не как украшения в замке. Он отдал свечу ей.
— Я внутрь не пойду, — сказал он. — Это место… твое. Сколько ты хочешь.
Лин пошла по кругу в комнате со свечой в руке. Комната в башне. Стены из камня. Она понюхала воздух. Море?
Ее глаза привыкли, и она увидела просторное место. Стены были во множестве окон. Рядом с каждым был куб из камня, словно из сердца горы.
Она уже была тут. Раз.
Лин подошла к окну. Сумерки снаружи были в облаках. Она видела воду среди камней внизу. Небо обрамляло край горы. Она узнала запах влажных листьев и хвои, гниения. Все это было из времени, что прошло быстро, но осталось в ней с болью. Она вспомнила тепло узкой кровати, запах дождя, лиру и золотой голос, что пел ей на ночь.
Дыхание Лин застряло в горле.
— Невозможно.
— У тебя есть вопросы, — сказал Захир. Он стоял на пороге между мирами. — Конечно. Но тебе не нужно знать, как это сделано. Это — Башня ветров. Не копия.
— А тут не должны быть… другие люди? — она дико озиралась. — Кто-то может войти?
— Место застряло во времени. Ни прошлое. Ни будущее. Только настоящее. Разве не прекрасное место, чтобы сочинять, Лин? Твое прошлое… тяжелое. Как и будущее. Этот миг важен. И это место, что отказало тебе. Музыка, которую ты могла сделать… не должна быть утрачена.