Может, лучше было не надеяться, так она думала, когда тень в коридоре скрыла ее. Она пыталась прыгнуть выше головы. Когда она увидела их вместе, то поняла. Его красота и ее красота. Они привлекали своим светом. Она глупо думала, что могла быть так близко, что могла так касаться.
На первом этаже было тихо. Лица скалились со стен. Шут скалился так, словно обращался к ней. Плакальщик почти рыдал. А другие — Поэт, Король — казались далекими. Было глупо думать, что она станет поэтом.
Джулиен нырнула в Зал лир, не дав себе подумать. Едва замечая нож Киары по пути. Никого этой ночью тут не было, хоть она была настороже, ожидая избранных. Они не были в Зале, насколько она знала. Порой она просыпалась ночью и слышала хор голосов на ветру. Она знала, что это Элиссан Диар и его избранные в лесу, и от этого ей снились странные сны.
Ее беспокоило с той ночи в Зале, когда она встретила Сендару, что танцовщик изменился. В свете дня Джулиен пришла туда и убедилась, что теперь у него в руке был меч, а в другой — факел. И меч был опасно изогнут. Но Джулиен стала сомневаться в своей памяти. А вдруг так и было?
Серебряный свет Ветви вел Джулиен по Залу лир. Она искала знакомые силуэты. И один попался ее взгляду: рыцарь ехал к своей гибели от зубов монстра. Джулиен моргнула. Она уже видела не зубы монстра вокруг рыцаря. И он не ехал. Изображение менялось на глазах, лошадь пропала. Одинокий мужчина пешком, лира на боку — поэт. И вокруг него был огонь.
Она не дышала. Джулиен поискала еще силуэты. Но она заметила не знакомый, а новый: трое мужчин стояли в ряд, меч был на их шеях. Их лица опустели от печали. В правом верхнем углу был символ — петля, словно какие-то чары. А в левом нижнем углу — лира.
Что это значило?
— И все же, — сказал голос за ней. Джулиен обернулась. Валанир Окун не смотрел на нее, он глядел на резьбу за ее головой, — ты не заметила то, что тревожит меня сильнее всего.
— Валанир, — прошептала она и быстро исправилась. — Пророк Окун.
Он прижал палец к губам. Хоть его губы улыбались, он выглядел печально.
— Смотри, — сказал он тихим чудесным голосом и указал. Там была вырезана женщина, и Джулиен вспомнила ее. Ее меч пронзал лиру. Ее движения были яростными, словно она злилась, и это было видно даже в простых линиях. Но теперь Джулиен казалось, что картина меняется в бледном свете. Лира удлинилась, изменила облик. Стала другой женщиной, и меч пронзал ее сердце.
Джулиен заметила кое-что еще. Линии женщин были одинаковыми. Одна и та же женщина дважды. Одна пронзала другую мечом.
— Что это значит? — осмелилась спросить Джулиен. Она хотела многое спросить, но это было не важно. Тут был Валанир Окун. Он не пропал. Но хотел, чтобы Академия думала, что он ушел.
Он не смотрел на нее. Он сказал:
— Я послал ее в опасность и не рассказал всего. И теперь я думаю… знал ли я, что делал? Все ли сказал?
— Леди Амаристот.
Он молчал. Джулиен дала. Валанир Окун разглядывал резьбу.
— Вы пропали ради нее? — сказала она. — Или… — она подумала об Элиссане Диаре за столом, спокойно говорящим об отсутствии Валанира. — Или вы в опасности?
— Я жду, — сказал он. — Читаю знаки и жду. У меня будет лишь один шанс, как видишь. И да, тут на меня другие планы у некоторых.
Тишина пугала ее. Если кто-то придет… но он не переживал.
— Чего вы ждете, Валанир Окун? — она подавила оханье, ведь произошло кое-что странное: Пророк Валанир Окун встал перед ней на колено. Его глаза теперь были ближе, сияли, как зеленое стекло.
— Я прошу об одолжении, Джулиен Имара, — сказал он. — Но я боюсь, что наврежу тебе.
— Это… для Придворного поэта?
Он кивнул.
— Шанс будет лишь один. Ты видела сегодня, что врата открываются на Острове. Это началось, когда Дариен Элдемур восстановил чары, а теперь с каждым нашим поступком… это чудесно или ужасно, не знаю… Я не знаю, к чему все приведет. Мы потеряли столько знаний. Я не знаю, как Пророки справлялись в прошлом. Мы все в опасности, Джулиен Имара, и с каждым днем все больше. Если бы я был таким, каким мне нравится быть, я бы отправил тебя домой.
— Я лучше умру, чем отправлюсь домой.
Он тихо рассмеялся.
— Это не правда. Тут у тебя так мало всего. Никто не учит тебя так, как должен. И твоя подруга… это другая история.
Она посмотрела на его мозолистые пальцы, длинные чистые ногти. Его кольцо с лунным опалом сияло само по себе. Она не знала, что сказать ему. У нее не было дома. Это было честно. А потом она поняла, что он сказал о Сендаре Диар.