— Конечно, — быстро сказала Лин, радуясь покончить с тревогой. Она вздохнула и опустилась на подушку. — Скажите, — сказала она, — почему вы зовете их джитана? Я не слышала, чтобы кто-то еще их так называл.
Алейра села прямо, опустила пророчество на стол. Она вдохнула и медленно выдохнула.
— Кто дает народу имена? — сказала она. — Джитана всегда так назывались. Но те, кто изгнал их на край земли, назвали их танцующими с огнем, услышав истории путников. Так и с галицийцами.
— Я не знала.
— Редкие знают, — сказала Алейра Сюзен. — На востоке когда-то давно, еще до власти Рамадуса, был город. То был великий город Галиции, и многие из моего народа укрылись там. Вы же знаете, как мы там оказались?
Лин опустила взгляд, впервые затрудняясь ответить.
— Я слышала… там было… проклятие.
— Наш дом был на острове. Но посреди осени океаны забрали его. Многие люди погибли. Те, кто сбежал на кораблях… эллениканцы и алфиняне презирали тех, кто верил в Безымянного бога. И остров был доказательством, что они прокляты, и океан хотел проглотить их. Так навсегда и запомнили. Что нас прозвали галицийцами в честь не нашего города, и вскоре нас изгнали из Галиции, выдумав причину. Говорили, нам суждено вечно бродить без дома, и это было напоминанием, что всем правит Бог с тысячью имен. А для изгоев нет места.
— Это большая ошибка, — сказала Лин. — Я бы исправила ее, если бы могла. Как назывался ваш народ?
Алейра покачала головой.
— Это утрачено. Воды поглотили все, все записи. И это было очень давно.
Лин заметила гнев женщины в разговоре. Она не упоминала семью. Никто не горевал бы, если бы джитана перерезали ей горло. Лин знала, что галицийцев постоянно убивали, особенно во время войн между провинциями. Она стыдилась, что не знала больше.
— Я рада узнать то, что вы рассказали, — сказала она. — Хоть это и больно. Но теперь я знаю.
— Вы — женщина высокого положения, — сказала Алейра. Ее лицо смягчилось. — Важно, чтобы вы знали все, что происходит в мире. Однажды от этого может зависеть жизнь.
Лин смутилась, но не понимала, почему. Было неприятно знать, что кто-то может зависеть от ее знания или неведения.
— У меня есть еще вопрос, — сказала она. — Я недавно говорила кое с кем и… это странно. Он заявляет, что отряды, что помогали Юсуфу Эвраяду в завоевании Кахиши, были… — она замолчала, думая, как это звучало. Но Алейра терпеливо ждала, и Лин продолжила. — Он сказал: «Они не были людьми». Он не сказал больше… но вы знаете о магии. Уверена, знаете больше меня.
— Они не были людьми, — Алейра склонила голову, словно ее звали. Она напоминала птицу. — Так он сказал? Но они напоминали людей, да? Иначе в отчетах было бы что-то упомянуто. Значит, солдаты выглядели как люди, но не были ими, — Алейра покраснела. — История будет выглядеть иначе, если это так. Ученые отдали бы глаза ради доказательств.
— О чем вы?
— Как думаете? — щеки торговки пылали. — Значит, Юсуф Эвраяд, великий завоеватель, объединивший провинции Кахиши, был черным магом, или такой работал на него.
* * *
Она шла по Проходу Книготорговцев к реке, позволяя себе задерживаться у полок с книгами снаружи. Многие книги были не на ее языке, даже не на языке Кахиши, но вид все равно восхищал и вызывал сожаление — еще столько можно было изучить, даже с богатой жизнью. У нее не было смысла возвращаться к книгам, к новым знаниям. Но она не могла прекратить.
По пути она заметила, как торговцы развешивают цветные фонарики. В гавани их было еще больше — фонари украшали путь к реке. Это напоминало ей ночь Маскарада середины лета в Тамриллине — один из важных моментов ее жизни.
Она увидела, как мужчины собирали доски, изящно вырезанные, украшенный золотом. То, что они построили, было размером с небольшую баржу, но не могло плыть по воде. И тут она вспомнила слов Захира Алкавара, он бегло упоминал Пир Нитзан.
Лин повернула на Путь воды в сторону площади у Ворот соколов. Путь был долгим, может, было бы мудрее добраться на транспорте, но она радовалась независимости. И она хотела убедиться, что сущность Алейры скрыта. Политика двора была опасностью, которая не должна была задеть Алейру, невинную торговку.
Хотя невинная было не лучшим словом — румянец Алейры Сюзен, пока она думала о королевском скандале, был близок к похоти. Она ненавидела Юсуфа Эвраяда из-за джитана. Может, и по своей причине? Лин не знала, что случилось, что Алейра сиротой оказалась в крепости Изменника. Она и не думала спрашивать.