— Зашла в какую-то комнату. Заснула. Проснулась. Хочу домой, — в который раз равнодушно повторила девушка.
— Ага, и проснулась в другой одежде, — буркнул Учиха.
— У меня с собой запасная была, — пожала плечами Сакура, не отводя глаз от окна.
— Откуда она у тебя взялась? — насупившись, заметил Саске, сжав руль.
Будь девушка не такой разбитой и уставшей, то она бы обязательно повысила на Учиху голос, устроив скандал. Ей вообще было многое непонятным. Во-первых, это резкая смена настроений брюнета. Только вчера он угрожал ей и ненавидел молодую официантку, а сегодня без лишних вопросов с омерзительной улыбочкой на лице выполняет её просьбы.
«У него что, хронический мужской ПМС?», — снова и снова задавалась вопросом девушка.
А во-вторых, она до сих пор не понимала мотивов своего похищения. Чего хотел добиться Учиха, запугав её до смерти? Неужели это все ради знакомства? Тогда он закомплексованный мудак. А если это связано с чем-то другим? В таком случае, ничего не меняется — он закомплексованный мудак.
Именно с такими мыслями девушка терпеливо ожидала, когда её, наконец, доставят прямиком к родному общежитию. Тяжело вдохнув, она проигнорировала в конечном итоге замечания Саске. Заметив, насколько сильно брюнет начинал злиться из-за её угнетающего молчания, Сакура решила сменить тему:
— Кстати, извини, но я разбила твой телефон.
Саске вмиг забыл обо всем и расслабился. Он был ничуть не удивлен такому заявлению и поэтому лишь ухмыльнулся, показав пальцем на бардачок. Сакура изогнула бровь, не понимая, чего именно хочет от неё брюнет.
— Открой и возьми себе телефон.
— Зачем? — вновь не поняла девушка.
— Не думаю, что у тебя есть листочек и ручка, чтобы записать мой номер, — слегка улыбнулся он.
— А спросить моего номера никак не позволяет гордыня? — съязвила девушка, отвлекаясь от мрачных мыслей.
— Лень не позволяет, — еще шире улыбнулся брюнет.
— Тогда иди к черту.
— Разве ты не хочешь провести со мной всю свою жизнь?
— Ты просто в совершенстве владеешь мастерством флирта, — продолжала язвить Сакура. — Скажи, ты всем своим шлюхам такое говоришь или только тем, кто по первой твоей указке в постель с тобой не лег?
Саске фыркнул.
— Неужели я даже не нравлюсь тебе?
— С чего бы ты мне должен нравиться? — парировала молодая официантка.
— Ну, например, с того, что я богат, красив и умен.
— Да у тебя фарш вместо мозгов!
Девушка на секунду затихла, страшась, что снова разбудила зверя внутри этого неуравновешенного парня. Однако брюнет сегодня святился от радости, как светлячок. Его настроение было сложно испортить.
— Я бы не согласился с тобой… — Всё так же навеселе отвечал он.
— Великий сударь! — Сакура совсем разозлилась. — Будьте добры прекратить подкатывать так бесчестно ко мне. Извольте отвести меня домой и послать к чертовой матери!
Саске удивленно покосился на девушку.
— Дурнушка, да что с тобой?
— Что со мной?! — изумилась официантка. — Этот вопрос я должна задать, по всей видимости, тебе! Ты называешь меня дурнушкой, а сегодня упомянул что-то про Горгону…
— Злюка…
— …а дай-ка я вспомню, каким был вчерашний день? Ах да… Ты засунул мне в рот свой грязный язык, потом, как мешок с картошкой, взвалил на плечо и увез к черту на куличики! Ты за кого меня принимаешь? — под конец своей гневной тирады Сакура буквально тряслась от ярости. Ей так и не терпелось заехать по носу этому злосчастному парню.
А затем Харуно вспомнила ночь и внезапно умолкла, прильнула лбом к окошку и съежилась. От внимания Саске это не ускользнуло. Теперь он точно знал, что ночь для неё прошла не так благополучно, как для него. Брюнет нахмурился.
— Что-то случилось? — со всей данной ему серьезностью спросил младший Учиха.
— Все замечательно. Я просто хочу домой.
Вплоть до самого подъезда они не разговаривали. Саске размышлял о своей затее, а девушка — о том, как бы поскорее распрощаться с брюнетом, зайти в свою маленькую однокомнатную квартирку, с головой залезть под одеяло и провести несколько дней в состоянии квашеной капусты…
Машина припарковалась на стоянке возле замызганного общежития. Каменное здание больше напоминало двухэтажный гараж. Окна везде с полусгнившими деревянными ставнями, стекло на кое-каких этажах и вовсе разбито. Всюду безобразные граффити, где-то нарисована даже свастика и изображения детородных органов… Никаких клумб или одиночных затхлых деревьев. Вокруг — застоявшаяся пустота, наполненная грязью и пылью.
Саске презрительно фыркнул. Этот город был бедным и совершенно не пригодным для жизни. Брюнет плохо представлял, как можно жить в подобных условиях, ведь это ничем не лучше бродячей жизни на улицах.
Сакура даже внимания обращать не стала. Она потянулась к ручке дверцы. Однако низкий баритон Саске и его мертвая хватка вновь её остановили.
— Сакура, подожди… — он насупился и с трудом прошептал: — … пожалуйста.
Да это же нонсенс! Учиха соизволил поменять свою наглость на кратковременную вежливость! В честь такого даже задержаться не грешно! Сакура вырвала руку из плена и холодно взглянула на брюнета.
— Слушай, — неуверенно начал он, смущенно отводя глаза. Брюнет подключил всё свое лицемерие и обаяние. С этим грязным приемчиком трудно было бороться. Однако у Сакуры всего за один день выработался иммунитет.
— Давай уже рожай, — шикнула Харуно, и без того утомленная болтовней.
На самом деле, эта грубость, совершенно ей не свойственная, была оправдана и заслужена Саске Учихой. Харуно до последнего старалась общаться с ним без этой тонны желчной язвы. Ей не хотелось грубить брюнету и принижать его. Сакура не была стервой или мразью. Просто всему есть предел.
Пусть парень и не знает о страшном происшествии, но, тем не менее, он виноват, по крайней мере, в том, что нарушил её права о личной неприкосновенности. Сакура не игрушка в руках обнаглевшего капризного ребенка! Она такой же человек, как Саске…
Обидно. Ей было обидно за то, что с ней сделали. Разве она заслужила этого? За какие грехи простой официантке пришлось так дорого расплачиваться?
— Давай встречаться, дурнушка, — выдал Саске, устремив черные бездонные глаза на розоволосую бестию.
У девушки челюсть так и отвисла. Только спустя минуту она соизволила закрыть рот, возмущенно приподнять бровь и задать самый короткий вопрос из всех существующих на подобное предложение:
— Что?
Саске усмехнулся.
— Ну, ты же не ровно ко мне дышишь. Я знаю это. Бабы обычно любят, когда над ними властвуют. А ты не так плоха, как кажешься. Да и по сравнению с остальными здешними шлюхами, тебя можно считать конфеткой.
Сакура тяжело вздохнула. Ей всё же не удалось сдержать слез. Она смахнула их кончиками пальцев и, прежде чем выйти из авто, бросила равнодушно:
— Просто оставь меня в покое.
Саске не без удивления наблюдал эту картину. Он выскочил из машины следом за ней, вдогонку прокричав:
— Ты всё равно будешь моей! Тебе не удастся скрыться в этом поганом городишке, ибо город — это я!
Харуно вновь остановилась. Её терпение окончательно лопнуло.
— Да что ты ко мне прицепился, как банный лист?! Я плевать хотела на твоё богатство, здешнюю влиятельность и пафос! Мне абсолютно всё равно на твои слова и смазливое лицо! Ты всего лишь пустышка! Ты и твой чертов братец! Я вас обоих ненавижу! Отвали от меня и продолжай развлекаться со своими шлюхами! И если ты и твой брат хоть немного меня уважаете, хоть самую капельку, то, прошу вас, оставьте меня в покое! Вы уже надоели мне!
С этими словами Сакура птичкой залетела в подъезд, а Саске в ступоре застыл на месте, не имея сил пошевельнуться.
До этого Учиха-младший не знал, какого это — встретить человека, не боявшегося его и не пресмыкающегося я перед ним. Одна лишь семья была тому исключением. Знакомые, в какой-то мере друзья и женщины были всего лишь куклами в руках капризного кукловода. Его желание — закон.
Эта молодая официантка, простушка, явившаяся с самого дна моря, называемого обществом, была первой за всю жизнь брюнета, которая так откровенно ненавидела его и презирала. Девушка, которая оттолкнула самого Саске Учиха, не побоялась упомянуть даже Итачи. Братья впервые попали кому-то в откровенный диапазон неприязни.