Коридор перед люком боевого катера напоминал уже виденную им картину, только прокрученную в обратном направлении: огромные дендарийские боевики уходили, а не заваливались внутрь. На этот раз они казались притихшими, меньше дурачились и шутили. Более деловая обстановка. И у них к тому же были имена, занесенные в данные его командирского шлема, что поможет не запутаться. На всех были полуброня и шлем и, помимо ручного оружия, каждый тащил тяжелое вооружение.
Теперь, когда он знал историю чудовищного сержанта, он обнаружил, что смотрит на нее другими глазами. Вахтенный журнал сказал, что ей всего девятнадцать, хоть она и казалась старше. Четыре года назад, когда Нейсмит похитил ее у дома Риоваль, Тауре было всего шестнадцать. Он прищурился, стараясь представить ее ребенком. Его забрали отсюда в четырнадцать лет, восемь лет назад. Они с Таурой одновременно находились в доме Бхарапутра, хоть никогда и не встречались. Исследовательские лаборатории генной инженерии находились в другом городе. Дом Бхарапутра был огромной организацией, по странным джексонианским меркам — почти небольшим правительством. Если не считать того, что на Архипелаге Джексона правительств вообще не существовало.
Восемь лет…
«Сейчас уже не осталось в живых никого, кого ты знал. Ты ведь это понимаешь, правда?»
«Если я не могу сделать то, что хочу, я сделаю то, что могу».
Он шагнул к Тауре.
— Сержант Таура… — Она обернулась и брови «Нейсмита» изумленно поползли вверх. — Что это у вас на шее?
По правде говоря, он прекрасно видел, что это: большой пышный розовый бант. Надо полагать, на самом деле вопрос заключался в том, почему он повязан у нее на шее?
Она… улыбнулась (видимо, эта отвратительная гримаса должна была означать именно улыбку) и расправила бант огромной когтистой рукой. Сегодня лак на ее когтях был ярко-розовым.
— Как вы считаете, это поможет? Я хотела придумать что-то, чтобы не испугать ребятишек.
Он скользнул взглядом вверх по трем метрам полуброни, камуфляжа, ботинок, патронташей, мускулов и клыков.
«Почему-то мне кажется, что этого будет недостаточно, сержант…»
— Конечно, стоит попробовать, — выдавил он с трудом. Значит, она все-таки сознает, какая у нее странная внешность…
«Идиот! Еще бы ей не сознавать. А ты сам-то что, не понимаешь, какая у тебя странная внешность?!»
Теперь он уже почти жалел, что не отважился выйти из своей каюты во время полета и не познакомился с ней.
«Девочка с моей родины».
— Что вы чувствуете, возвращаясь обратно? — вдруг спросил он. Неопределенный кивок должен был означать приближающуюся посадочную зону дома Бхарапутра.
— Что-то странное, — призналась она, сдвигая густые брови.
— Вам знакома эта посадочная площадка? Вы тут когда-нибудь были?
— В этом медкомплексе — нет. Я почти не выходила из генлабораторий, не считая двух лет, когда жила у наемных приемных родителей. Но это было в том же городе. — Таура повернула голову, понизила голос чуть ли не на октаву и рявкнула приказ о погрузке оборудования своему подчиненному, который тут же поспешил его выполнять. Она снова повернулась к нему, и ее голос зазвучал мягко, но нарочито небрежно. Находясь при исполнении служебных обязанностей, она больше ничем не выдала неподобающую близость: похоже, они с Нейсмитом были осторожными любовниками — если вообще были любовниками. Эта сдержанность его успокоила. — Я мало выходила.
Он тоже понизил голос:
— Вы их ненавидите?
«Так, как я?» Совсем другой вопрос, но тоже очень интимный.
Она задумчиво усмехнулась.
— Наверное… Пока я росла, они меня ужасно донимали, но в то время я не воспринимала это как плохое обращение. Конечно, все это неприятные тесты, но это все было для науки… Они не хотели специально причинить мне боль. Да мне и не было по-настоящему больно, пока они не продали меня Риовалю, после отмены проекта «Суперсолдат». То, что хотел со мной сделать Риоваль, было ужасно, но такова уж природа Риоваля. А вот Бхарапутре… Бхарапутре не было до меня дела. Это меня оттолкнуло. Это было больно. Но когда появились вы… — у нее просветлело лицо, — как рыцарь-избавитель в блистающей броне, и все такое прочее.
Его снова захлестнула волна возмущения.
«Пошел бы этот рыцарь в сверкающей броне куда подальше вместе со своей лошадью!»
И еще он подумал: «Я тоже могу спасать других!»
К счастью, Таура смотрела в сторону и не заметила отблески гнева в его глазах. Или, может, решила, что это гнев на ее мучителей.