— Конечно, строго-настрого велел. Она обещала набрать, если что-то пойдет не так.
— Вот и жди спокойно.
— Переживаю я. Вдруг что-то случилось? Водитель заподозрил неладное? Маршрут сменил, а попытку позвонить пресек сразу же?
— Ерунду говоришь, — хмыкнул полковник Петров, — они, конечно, нарушают закон, но привычно и каждодневно. Да и правоохранительные органы зачастую на подобное смотрят сквозь пальцы. К этому тоже все привыкли. Не станет водитель излишне маскироваться или перестраховываться. По привычному для себя маршруту поедет. И обращать внимание на звонки не станет. Он же сутенер, не шпион, в самом деле, не накручивай себя.
— Тогда почему их нет до сих пор?
— Времени до пятнадцати ноль-ноль еще полно. Просто выезд задержали немного. Кто-то из девчонок копался долго. Женщины, они всегда и всюду женщины, какой бы профессией ни занимались.
— Не скажите, эта ваша Евгения собралась быстро, как солдат. Да как собралась? Ее же не узнать совершенно! Я, признаться, даже предположить не мог, что подобное вообще возможно!
В голосе паренька явно слышалось восхищение. Я усмехнулась. И представила свой теперешний облик, как бы глядя со стороны. Стройная блондинка в сильно декольтированном коротком топике и юбке из жесткой ткани, пояс которой плотно облегал тонкую талию, а сама ткань, расклешенная от талии, совершенно не сковывала движений и лежала вокруг бедер большими воланами. На ногах у меня красовались те самые туфли, которые я мысленно называла «выбор стриптизерши». Свои волосы я тщательно уложила и спрятала под специальную сетку. А на голову надела парик со светлыми волосами, асимметричное каре средней длины. Благо в моем наборе париков как раз нашелся именно такой. Ибо цвет волос и прическа — это два немаловажных признака, из основных, определяющих сходство типажей.
На лицо я наложила легкий тон и щедро разукрасила косметикой. Нарисовала чуть более толстые и темные, чем следовало, брови. Наложила неподобающие ко времени суток довольно яркие тени, приклеила нежные, но слишком большие для дневного макияжа ресницы, добавила румян на щеки. И, конечно же, нанесла на губы довольно яркую помаду. Теперь, глядя на себя в зеркало, я видела девушку по вызову. Если не придираться к мелким деталям. Мне не удалось до конца избавиться от изысканного, но стойкого аромата французских духов, которыми я воспользовалась сегодня утром, выходя из дома. И одежда на мне, в этом сочетании, выглядела неправильно подобранной. Вернее, призванной утрированно подчеркнуть женскую сексуальность и вызвать желание. Как обычно и одеваются «ночные бабочки». Но на самом деле эти элементы я взяла из разных костюмов, которые были приобретены мною во Франции. Не так давно представлялись в последней парижской коллекции весна-осень и стоили целое состояние. Но думаю, далеко не все мужчины способны разобраться в подобных тонкостях. Уж там, куда я еду, на это точно никто смотреть не будет.
От идеи захватить с собой сумочку после недолгих размышлений пришлось отказаться. Даже если клатч будет маленьким до смешного, он все равно может привлечь излишнее внимание к моей особе и вызвать, например, стремление обыскать. А найти сейчас на моем теле можно много интересного. Знаю, именно в этот момент вы вспомнили о гранатах и даже пытаетесь представить, куда можно спрятать достаточно объемный метательный снаряд, когда сумки или рюкзака нет. Ноги больше открывает, чем прикрывает, юбка из жесткой, но нетолстой ткани. А топик плотно облегает полуобнаженную грудь и оставляет открытым большую часть живота. И почти совсем не оставляет места для фантазии.
Нет, от идеи прихватить с собой гранаты пришлось отказаться. Во-первых, я не могу допустить, чтобы шальной осколок ранил заложницу. А если строение ветхое, такой риск всегда имеется. А во-вторых, операцию необходимо провести быстро и максимально тихо. А взрыв и тишина — вещи, не совместимые между собой.
Но в моем сегодняшнем образе, а также в костюме все же есть определенная прелесть. Любой, кто бросит первый взгляд на него, сначала решит, что спрятать в такой одежде невозможно ровным счетом ничего. Мысли же мужчин после второго взгляда, брошенного на мою особу, вообще должны потечь совсем в другом направлении. В том, которое рождает определенные желания и одновременно приглушает всяческие опасения.
— Да, я нервничаю, — тем временем продолжал Сашка, — и ничуть не скрываю этого. И мне не совсем понятно, почему вы так невозмутимо спокойны, Геннадий Сергеевич?
Я снова усмехнулась. Генка очень хорошо умел скрывать свои эмоции. Должность начальника полицейского управления быстро развивает подобный навык. Да и в Ворошиловке нас учили буквально всему. И скрывать свои настоящие эмоции, и терпеть пытки, в первую очередь. Но я не зря много лет знала приятеля. И меня, в отличие от других, Генке было не обмануть. Судя по некоторым верным признакам, полковник Петров несколько нервничал в эту минуту.