Лампа стояла на столе, за которым расположилась школьная доска, подержанная и видавшая виды, но протертая и чистая. Увидев этот странный для данного места предмет, я не обратила внимания на другие мелочи на столе, пока всё те же пальцы, затянутые в черные перчатки, не щелкнули небольшой железной шкатулкой и не распахнули её. Наблюдая за любыми жестами, я тут же впилась глазами и в это движение. Изнутри разверзнувшего пасть сундучка засияли неподдельным блеском драгоценности. Не одна, не две, а целые пригоршни, наваленные до отвала в эту средних размеров шкатулку! Я чуть не ахнула, подойдя ближе и рассматривая их. Многие узнавались по памяти – это были именно украденные вещи, те, что пропали в ограбленных магазинах и частных особняках. Как же так?! Стало быть, это всё-таки тот самый паранормальный вор? Поймав себя на том, что беззастенчиво пялюсь на бриллианты и золото, как ребенок на ярмарке, зачарованный сладостями на лотке, я поспешила отвести взгляд к тому, кто был единственным здесь кроме меня оживленным существом. Он уже стоял у доски и, взяв лежавший у неё внизу мел, начал что-то писать. Выведя последнюю букву, он отошел и стал смотреть на меня. Наверное. Ведь глаз, как и остального, видно не было. Однако с каждой секундой я всё сильнее убеждалась, что это мужчина, а не женщина.
На доске было написано: «Ты этого хотела? Я принес их тебе». Вот и доказательство. Он употребил мужской род. Открыв рот под вуалью, а почти заговорила вслух, но созданная им странная атмосфера подземной тишины заткнула меня, как кляпом. Подойдя к незнакомцу, я протянула руку ладонью вверх. Если он желает общаться так, что ж – пусть будет так. Вдруг он глухонемой? Я принялась за ответ.
- Да, я просила это. Спасибо. – набросала я, подчеркнув благодарность. Уставившись на него с ожиданием, я скрестила руки на груди. Заодно это не давало распахнуться лишний раз плащу. Он вытянул из моих пальцев мел и написал строчку ниже моей. Получался просто-таки чатовский диалог.
- Ты понимаешь, что это обозначает?
- Бойся данайцев, дары приносящих? – процитировала я письменно Вергилия, памятуя о Троянском коне и бескорыстных подарках какого-либо рода. Он склонил голову, приложив куда-то к невидимой мне части рта свою руку, видимо давя улыбку или сдерживая смех. Его глубокий капюшон не позволял разглядеть и края лица.
- Неужели ты не знаешь, что Саломея должна за потребованное подношение?
- Отдаться дарителю? – написала я, и место для размашистых слов закончилось. Тень повертелась и, найдя где-то обрывок тряпки, безжалостно удалила нашу переписку. Я так быстро стираю только смс-ки от бывших.
- Разве это не справедливо? Зачем иначе ты просила это? – чтобы сдать тебя полиции, засранец! Но я тебе этого не скажу, разумеется. Играть свою роль до конца? Ладно.
- Я хотела проверить серьёзность твоих намерений.
- И как, убедилась? – было странно стоять плечом к плечу неизвестно с кем, и вести дипломатический диалог о том, какие выполняются обязательства для достижения взаимовыгоды. Что это за плохой сон? Одновременно мне нравилось всё это, и не нравилось. Я по капле успокаивалась, но, кто-нибудь вытащит меня отсюда, или уйти не получится, пока я не выполню все сексуальные прихоти этого неизвестного? А если он урод, а если извращенец и садист? Санха, пожалуйста, я пошутила, чтобы ты не приходил без приглашения. Приди и увидь, что я пропала и не добралась до гримерной, спаси меня отсюда, пока похититель меня, чего доброго, не изнасиловал! Или он надеется, что я дамся по доброй воле? Мне нужно было тянуть время и попытаться заманить его в какую-нибудь ловушку.
- Не до конца. Судя по всему, всё это у тебя уже было и трудностей по доставке не возникло. Разве это подвиг?
- Тебе нужен подвиг? Какой именно? – теперь я сама протерла половину доски и задумалась, встав перед ней. Какой подвиг? Что же мне нужно? Мне всегда хотелось, чтобы появился мужчина, который вырвет меня из серых будней, сделает мою жизнь интересной и насыщенной, станет настоящим принцем. Пока со всем этим этот мошенник успешно справляется. Приключений на задницу как Мэи, так и Саломеи – по горло. Чего же у него попросить? Признаться полиции, что это всё его рук дело? Заставить человека лишиться свободы во имя его любви и восхищения ко мне? Внезапный укол непонятного раскаяния пронзил меня. Что я делаю? Я совершенно не знаю, кто это, чем он занимается и что делает, и хочу упрятать его за решетку, в тот момент, когда он спрашивает, чего я желаю, готовый исполнить любой каприз. Я отвратительный монстр. Словно добивая меня, он, видя моё замешательство, медленно написал: - И кто сказал, что они у меня были? Возможно, я стал красть, чтобы купить тебя.
Ошеломленно взглянув на него, я повела головой из стороны в сторону. Не хотелось осознавать, что стала причиной порождения преступности. Как же так? Выходит, во всем изначально виновата я, да теперь ещё за это же хочу осудить своего поклонника? Выхватив у него мел, я настрочила: «Мне нужно подумать». Читая это так долго, будто я сочинила целую страницу, а не короткую фразу, он немного ссутулился. Тоже что-то прикидывал.
- Дашь ответ через Сольджуна. – выдал он на доске и тут же тщательно стер. Значит, всё-таки Сольджун? Но ведь тот знает, кто я такая… выдал он меня этому типу или нет? Для проверки, я решила задать наводящий вопрос.
- А ты хочешь, чтобы я открыла своё лицо?
Застыв, он подписал под этим, хорошенько подумав:
- Когда я совершу подвиг, которого ты хочешь, тогда и откроешь.
- Вдруг ты перехочешь обладать мной, когда увидишь? – не выдержала я. Он нашел ещё маленький кусочек мела и, не медля ни мгновения, вычертил твердое «НЕТ». И тут же… добавил… смайлик. Вздрогнув, я пошатнулась и выронила свой письменный инструмент. Теперь сомнений быть не могло. Это тот же самый персонаж, который доводил меня до сумасшествия с тех пор, как я узрела его иллюзионизм. Даже с тем же наклоном нарисовал улыбающуюся мордочку! Только на этот раз в другую сторону. И… и он понятия не имеет, что обведенный им вокруг пальца коп и девушка его мечты – это одно и то же лицо!
Я присела, чтобы поднять мел, но сказать было уже нечего. Что я добавлю? Мои законопослушные убеждения, когда выловить преступника превыше всего, серьёзно претерпели изменения. Я почувствовала в нем человека, личность, да к тому же, относящуюся ко мне с таким поклонением… не совсем ко мне, конечно, а к Саломее. Но ведь, несмотря на то, что он украл её и притащил сюда, он не позволил себе ничего лишнего, не причинил зла и даже не стал требовать открыть лицо, потому что я заявила, что принесенных драгоценностей недостаточно. Кто после всего этого сволочь? Я положила мел на место, но похититель не торопился взять и отвести меня назад. Потоптавшись на месте, он зашел со стороны лампы, заслонив собой свет. Протянув руку, он щелкнул выключателем, и наш угол погрузился во мрак. Ощущая рядом его присутствие, я чувствовала, как он постепенно подходит все теснее, пока его руки не тронули мои плечи. Подвальные запахи и мой собственный парфюм, а так же различные косметические средства, по которым, в том числе, меня вычислил Санха, не давали моему нюху уловить ничего от этого плаща и его носителя. Пальцы воровской тени коснулись золотой вуали и осторожно отвели её в сторону, теперь, когда мы оба не могли видеть друг друга и в упор. Кожей угадывая его приближение, я сама, не ведая почему, привстала на цыпочки, и через секунду ощутила на своих губах его губы. Не теряясь и не отступая, они овладели моими, захватили их с жаром, на который я ответила не менее осознано, беря роль соучастницы поцелуя, горячего, пылкого и стремительного, как едва сдерживаемая несущаяся лошадиная упряжка. Казалось, вот-вот лопнет та узда, которая мешает сорваться окончательно, и эти уста зацелуют меня до смерти. До той самой, которой мне сначала показался незнакомец, вдруг превратившийся в таинственного, привлекательного и сводящего с ума мужчину. Неужели я влюбляюсь? То чувство, когда я получила брошенное им ожерелье – кстати, всё-таки, откуда оно было брошено? Из зала или из люка? – возродилось и я, мечтавшая о том, кто перетряхнет старую, как пыльный ковер, засидевшуюся душу лейтенанта Мэи, получала своего героя, неизвестного, неразгаданного, но смелого, отважного и готового принять меня любой, какая я есть, что бы ни оказалось под вуалью, что он только что доказал, поцеловав меня даже не убедившись в том, что под прикрытием не какое-нибудь безобразное создание. Решительно лишив меня каких бы то ни было сомнений, он продолжал целовать меня всё слаще и безбожнее, что ноги у меня уже задрожали, а руки сами обхватили его плечи, и если бы не остатки разума, я бы сорвала с себя последние вуали прямо сейчас, плевав на то, кто такой он, если и он любил меня так беззаветно. Разве не такие чувства ищут всю жизнь и жаждут найти, как величайший клад? Прижав меня спиной к стене, он опускался губами ниже, исследуя шею и ключицы не только ими, но и языком, от которого меня прошибало разрядами электричества, пока вдалеке мы не услышали топот шагов, а за ними последовал и голос Санха: