А мы танцевали. Потом остались, чтобы помочь Зебровски убраться, когда разошлись все гости. Зебровски мыл посуду и насвистывал. Как он и сказал, это того стоило, чтобы увидеть Кейтлин счастливой. Мэтью уснул посреди танцпола, как будто в одночасье разрядились его батарейки. Я подумала, что если мы попытаемся его поднять, то он проснется, но малыш так крепко спал, что не проснулся, даже когда Натаниэль нес его в машину.
Кэти и Зебровски обняли меня на прощание. Кейтлин и Грег уже спали в своих комнатах. Кэти обняла на прощание обоих моих мужчин, Зебровски пожал Мике руку, а Натаниэля похлопал по плечу.
— Ты сделал для нашей дочери лучший день месяца, — сказал он.
Натаниэль улыбнулся.
— Мне было в удовольствие. Она хорошая танцовщица и здорово помогла учить маленьких детишек.
— Она мечтает однажды открыть свою балетную школу… конечно же, после того, как станет прима-балериной, — сказала Кэти.
— Разумеется, — с улыбкой согласился, Натаниэль.
Мы вышли во влажный летний вечер, темноту наполняло жужжание ночных насекомых. Потребовалось двое, чтобы пристегнуть Мэтью в детском кресле, потому что он так крепко спал, что постоянно норовил оттуда выскользнуть, но нам удалось его пристегнуть и Мика вызвался сесть за руль. Он почти никогда не просился на водительское сидение, поэтому я отдала ему ключи. Если бы он был одним из тех мужчин, которые настаивают вести машину, я бы с ним поборолась за это место, но Мика не пытался перехватить управление, поэтому мне не приходилось с ним ругаться. Жизнь как танец: иногда ведет один, иногда — другой, и если ты все делаешь правильно, то выходит красиво, даже когда и трудно.
Конец.