Это было самое долгое путешествие в его жизни, хотя вряд ли оно длилось более получаса. Бочку поднимали и опускали, катили и укладывали в кучу, переворачивали, ставили ровно и вновь куда-то катили. Сквозь деревянные планки доносились крики людей, а один раз неподалеку заржала лошадь. Хилые ноги Тириона свело судорогой, и вскоре они заболели так сильно, что заставили позабыть о гудящей голове.
Все закончилось как и началось: еще одним перекатыванием, от которого у него закружилась голова и осталось еще больше ушибов.
Снаружи доносилась речь на незнакомом языке… Кто-то принялся долбить бочку сверху и внезапно крышка с треском открылась. Внутрь хлынул свет и свежий воздух, Тирион жадно вздохнул и попытался встать, но смог только опрокинуть бочку и вывалиться на плотно утрамбованный земляной пол.
Над ним возвышался невероятно толстый мужчина с раздвоенной желтой бородой, сжимающий в руках деревянный молоток и железную стамеску. Его рубаха легко могла бы послужить шатром на турнире, а небрежно связанный пояс был расстегнут, выставляя напоказ огромное белое брюхо и пару больших грудей, висевших, словно два мешка с салом, покрытых жесткими желтыми волосами. Он напомнил Тириону мертвую морскую корову, которую однажды выбросило на берег возле пещер Утеса Кастерли.
Толстяк глянул вниз и ухмыльнулся:
— Пьяный карлик, — произнес он на общем языке Вестероса.
— Вонючая морская корова, — рот Тириона был полон крови. Он выплюнул ее на ноги толстяка.
Они находились в длинном тусклом погребе со сводчатыми потолками и каменными стенами, запятнанными селитрой. Их окружали бочки с вином и элем, которых было более, чем достаточно, чтобы поддержать одного страдающего от жажды карлика в течение ночи. Или всей оставшейся жизни.
— А ты дерзок. Мне нравится это в карликах.
Когда толстяк рассмеялся, его плоть затряслась так энергично, что Тирион испугался, как бы тот не упал и не раздавил его.
— Ты голодный, мой маленький друг? Уставший?
— Томимый жаждой, — Тирион с трудом поднялся на колени. — И немытый.
Толстяк втянул носом воздух:
— Да, ванна прежде всего. Потом еда и мягкая кровать, верно? Мои слуги позаботятся об этом, — он отложил инструменты в сторону. — Мой дом — твой дом. Друг моего заморского друга — друг Иллирио Мопатиса. Да.
А друг Паука Вариса — последний, кому бы я стал доверять!
Толстяк, однако, не подвел с обещанной ванной. Едва Тирион погрузился в горячую воду и закрыл глаза, как тут же уснул. Он проснулся обнаженным, на перине из гусиного пуха — столь мягкой, что казалось, будто он провалился в облако. Язык был шершавым, в горле пересохло, зато член был словно железный прут. Он скатился с кровати, разыскал ночной горшок и наполнил его, постанывая от удовольствия.
В комнате стоял полумрак, но в щели между ставнями пробивались желтые лучи солнечного света. Тирион стряхнул последние капли и поковылял по мирийскому ковру, мягкому, словно первая весенняя травка. Он неуклюже вскарабкался на кресло у окна и распахнул ставни, чтобы посмотреть, куда Варис и боги отправили его.
Под окном, как часовые вокруг мраморного бассейна, росли шесть вишен; их тонкие ветки были голыми и бурыми. Обнаженный мальчик с клинком наемного убийцы в руке стоял в воде, приготовившись к дуэли. Стройный и симпатичный, не старше шестнадцати лет, с прямыми светлыми волосами, доходящими до плеч. Он выглядел таким живым, что карлик не скоро осознал: мальчик сделан из раскрашенного мрамора, хотя его меч сверкал словно настоящая сталь.
За бассейном вставала кирпичная стена высотой в двенадцать футов с железными пиками наверху. За ней находился город. Вокруг залива теснилось море черепичных крыш. Он увидел квадратные кирпичные башни, огромный красный храм, далекое поместье на холме. У горизонта солнечный свет отражался от глубокой воды. Через бухту сновали рыбацкие лодки, их паруса трепетали на ветру, и он смог различить мачты кораблей, причаливших к берегу. Наверняка один из них направляется в Дорн или в Восточный Дозор-у-Моря. Однако у него не было денег, чтобы заплатить за поездку, и грести он бы тоже не смог. Пожалуй, я мог бы наняться юнгой и отработать проезд, позволив команде трахать меня всю дорогу через Узкое море.