— Я смотрю, ты опять извел хороший пергамент, Йолло, — заявил Халдон, зашнуровав штаны.
— Не все из нас способны стать полумейстерами, — руку Тириона сводило судорогами. Он отложил перо и размял короткие пальцы. — Как насчет еще одной партии в кайвассу? — Полумейстер всегда побеждал его, но это был способ скоротать время.
— Сегодня вечером. Присоединишься к нам на занятии Юного Грифа?
— Почему нет? Кто-то же должен исправлять твои ошибки.
На "Робкой деве" было четыре каюты. Яндри и Исилла занимали одну, Гриф и Юный Гриф — другую. Септа Лемора жила в собственной каюте, как и Халдон. Каюта Полумейстера была самой просторной. Вдоль одной из стен располагались книжные полки и стеллажи, заполненные старыми свитками и пергаментом; у другой — стойки с мазями, травами и зельями. Желтое рифленое стекло круглого окна преломляло солнечный свет. Из мебели тут была койка, письменный стол, стул, табурет и игральный столик для кайвассы, с разбросанными деревянными резными фигурками.
Урок начался с изучения языков. Юный Гриф свободно владел общим языком, бегло разговаривал на высоком валирийском, знал диалекты Пентоса, Тироша, Мира и Лисса, а также морской жаргон. Волантийский диалект был ему незнаком, как и Тириону, и поэтому они каждый день заучивали по нескольку слов, а Халдон исправлял их ошибки. С миэринским было тяжелее: хотя корни были валирийскими, сам язык тесно переплетался с грубым, безобразным говором Старого Гиса.
— Надо засунуть пчелу в нос, чтобы нормально разговаривать на гискарском, — пожаловался Тирион.
Юный Гриф засмеялся, но Полумейстер лишь произнес:
— Еще раз.
Мальчик послушался, хотя теперь он закатывал глаза при каждом "зззз". Слух у него лучше, вынужден был признать Тирион, но, держу пари, мой язык подвижнее.
За языками последовала геометрия. В ней мальчик был менее искусен, но Халдон был терпеливым учителем, и Тирион тоже смог найти себе применение. Он изучал тайны квадратов, окружностей и треугольников у мейстера своего отца в Утесе Кастерли, и воспоминания вернулись к нему быстрее, чем он мог бы предположить.
Когда они дошли до истории, Юный Гриф начал терять терпение.
— Мы обсуждали историю Волантиса, — сказал ему Халдон. — Можешь рассказать Йолло, в чем разница между тигром и слоном?
— Волантис — старейший из Девяти Вольных Городов, первый отпрыск Валирии, — ответил юноша скучающим тоном. — После Рока волантийцам нравилось считать себя полноправными наследниками Свободных Земель и законными правителями мира, но они разделились во взглядах на то, как лучше достичь господства. Древняя Кровь склонялась к мечу, а купцы и ростовщики поддерживали торговлю. Когда они начали бороться за власть над городом, соперников стали называть тиграми и слонами соответственно. Тигры продержались у власти почти век после Рока Валирии. Какое-то время им сопутствовал успех. Волантийский флот взял Лисс, волантийская армия захватила Мир, и целых два поколения все три города управлялись из-за Черных Стен. Все рухнуло, когда тигры попробовали захватить Тирош. На его сторону встали Пентос и Штормовой Король из Вестероса. Браавос предоставил лиссенийским изгнанникам сотню боевых кораблей, Эйегон Таргариен вылетел с Драконьего Камня на Черном ужасе, и Мир с Лиссом подняли восстание. Война опустошила Спорные острова и освободила от гнета Мир и Лисс. Тигры терпели и другие поражения: флот, который они послали, чтобы вернуть себе Валирию, исчез в Дымящемся море, а Квохор и Норвос разбили их войска на Ройне, когда огненные галеры сражались на Кинжальном Озере. С востока приходили дотракийцы, выгоняя бедняков из лачуг, а богачей из поместий, пока на всем пространстве от лесов Квохора до истоков Селхору не остались только трава и развалины. После века войны Волантис оказался разбитым, обанкротившимся и обескровленным. Именно тогда пришли к власти слоны. Они правят там по сей день. Иногда из числа тигров выбирают триарха, иногда нет, но всегда только одного, так что слоны правят городом вот уже три сотни лет.