Прачка бросила на него прощальный взгляд, забрала корзину и ушла. Похоже, мне не удается долго удерживать при себе жен, подумал Тирион. Как-то незаметно его бутыль опустела. Может, стоит пойти наполнить ее вновь? Однако от крепленого вина кружилась голова, а ступенки в подвале были довольно крутыми.
— Куда отправляются шлюхи? — спросил он у белья, качающегося на веревке.
Возможно, об этом стоило спросить у прачки. Не подумай, что я считаю тебя шлюхой, дорогая, но может ты знаешь, куда они отправляются? Или у отца. "Куда все шлюхи отправляются", сказал тогда лорд Тайвин. Она любила меня. Она была дочкой ремесленника, она полюбила меня, вышла замуж, доверилась мне.
Пустая бутыль выскользнула из рук и покатилась по плиткам двора. Тирион слез со скамьи и пошел ее поднимать. Наклонившись, он заметил несколько грибов, растущих среди треснувших плит. Они были белыми, с пятнышками и ребристой кроваво-красной мякотью под шляпкой. Карлик вырвал один из них и понюхал. Восхитительно, подумал он, и смертельно опасно.
Грибов было ровно семь. Может, Семеро пытаются ему что-то этим сказать? Он собрал все, стащил с веревки перчатку и бережно завернул их, после чего спрятал в карман. От этих усилий у него закружилась голова, поэтому он взобрался обратно на скамью, свернулся калачиком и закрыл глаза. Проснувшись, он обнаружил, что снова лежит в спальне, утопая в перине, а какая-то юная блондинка трясет его за плечо.
— Милорд, — сказала она. — Ваша ванна готова. Магистр Иллирио ожидает вас к трапезе через час.
Тирион оттолкнулся от подушек, положив голову на руки.
— Мне снится, или ты действительно разговариваешь на Общем языке?
— Да, милорд. Меня купили, чтобы услаждать короля, — она была голубоглазой и светлокожей, юной и гибкой.
— Уверен, что ты с этим справилась. Мне нужно выпить.
Она налила и подала ему чашу:
— Магистр Иллирио приказал, чтобы я терла вам спину и грела постель. Меня зовут…
— Мне это неинтересно. Ты знаешь, куда отправляются шлюхи?
Она покраснела.
— Шлюхи отдаются ради денег.
— Или ради украшений, платьев и замков. Но куда они все отправляются?
Девушка не понимала вопроса:
— Это загадка, милорд? Я в них не сильна. Вы скажете отгадку?
Нет, подумал он. Я и сам терпеть не могу загадок.
— Ничего я тебе не скажу. Сделай милость, ответь тем же.
Меня интересует только то, что находится у тебя между ног, едва не вырвалось у него. Слова уже были на языке, но каким-то чудом так и не слетели с губ. Она не Шая, напомнил себе карлик, просто дурочка, которая считает, что я играю с ней в загадки. По правде говоря, даже ее щель не особо интересовала его. Должно быть, я болен, или умер.
— Ванная, говоришь? Что ж, не стоит заставлять ждать великого торговца сыром.
Пока он мылся, девушка мыла его ноги, терла спину и расчесывала волосы. После этого она втерла приятно пахнувшую мазь в его икры, чтобы облегчить боль, и помогла вновь облачиться в детский наряд: старомодные штаны бордового цвета и голубой бархатный дублет, украшенный парчой.
— Милорд желает видеть меня после трапезы? — спросила она, зашнуровав его обувь.
— Нет. Я завязал с женщинами. Со шлюхами.
Ему не понравилось, как легко девушка перенесла это разочарование.
— Если милорд предпочитает мальчиков, я распоряжусь, чтобы кто-нибудь ожидал его в постели.
Милорд предпочел бы свою жену. Милорд предпочел бы девушку по имени Тиша.
— Только если он знает, куда отправляются шлюхи.
Девушка поджала губы. Она меня презирает, догадался он. Но не сильнее, чем я сам себя презираю. Хоть он и перетрахал кучу женщин, которым был отвратителен один его вид, в чем Тирион Ланнистер не сомневался, но все же некоторые из них, надо отдать им должное, хотя бы притворялись, что он им нравился. Немножечко честного отвращения может быть даже освежающим, как брют после десертного вина.
— Знаешь, я передумал, — сказал он. — Ожидай меня в постели. Голая, если нетрудно, потому что я буду слишком пьян, чтобы разбираться с твоими нарядами. Рот держи закрытым, а ноги раздвинутыми, и мы оба отлично проведем время, — он бросил на нее плотоядный взгляд, надеясь, что она испугается, но в ответ заслужил только отвращение.