Сжигание мертвых детей не беспокоило Джона Сноу, другое дело — живых. Два короля разбудят дракона. Сначала отец, потом сын, две королевские смерти. Слова пробормотал один из людей королевы, когда Мейстер Эйемон промывал его раны. Джон пытался отмахнуться от них, как от горячечного бреда. Эйемон возразил: "В королевской крови есть сила, — предупредил старый мейстер, — и люди получше Станниса делали вещи похуже". Да, король может быть жестким и беспощадным, но грудное дитя? Только монстр может предать огню живого ребенка.
Джон помочился в темноте, наполняя ночной горшок под недовольное бормотание ворона Старого Медведя. Волчьи сны становились сильнее, и он помнил их даже после пробуждения. Призрак знает, что Серый Ветер мертв. Робб погиб в Близнецах, преданный людьми, которых он считал своим друзьями, и его волк погиб вместе с ним. Бран и Рикон тоже были убиты, обезглавлены по приказу Теона Грейджоя, который когда-то был подопечным его лорда отца… но если сны не лгут, их лютоволки сбежали. На Венце Королевы один появился из тьмы, чтобы спасти Джону жизнь. Наверное, это был Лето. Его мех был серым, а Лохматый Песик — черный. Он подумал, что какая-то часть его мертвых братьев живет внутри их волков.
Джон наполнил миску водой из кувшина, стоявшего возле кровати, ополоснул лицо и руки, надел чистую смену черной шерстяной одежды, зашнуровал черную кожаную куртку и натянул пару поношенных сапог. Ворон Мормонта понаблюдал за ним своими черными проницательными глазками, затем перелетел на окно.
— Ты принимаешь меня за своего слугу? — спросил Джон у птицы.
Когда он открыл окно с толстыми ромбовидными вставками из желтого стекла, утренний холод ударил ему в лицо. Он сделал вдох, чтобы прогнать ночное оцепенение, и в этот миг ворон вылетел прочь. Этот ворон слишком умен. Он был компаньоном Старого Медведя долгие годы. Хотя это не помешало ему расклевать лицо Мормонта, когда тот умер.
Из его спальни лестничный пролет вел в комнату побольше, с грубыми сосновыми столами и дюжиной дубовых стульев, обтянутых кожей. Из-за того, что Королевскую Башню занял Станнис, а башня лорда-командующего сгорела дотла, Джон обосновался в скромных комнатах Донала Нойе позади оружейной. Он не сомневался, что когда-нибудь ему потребуется помещение попросторней, но на данный момент и они подойдут, покуда он не привыкнет командовать.
Дарственная, что король предложил ему подписать, была на столе под серебряным кубком, принадлежавшим когда-то Доналу Нойе. Однорукий кузнец оставил немного личных вещей: кубок, шесть пенни, медную звезду, червленую брошь со сломанной застежкой и заплесневелый парчовый дублет с оленем Штормового Предела. Сокровищем для него были инструменты, а также мечи и ножи, которые он делал. Его жизнь проходила в кузнице. Джон сдвинул кубок в сторону и снова прочел пергамент. Если я поставлю печать, то навсегда останусь в памяти как лорд-командующий, который отдал Стену, подумал он, но если я откажу…
Станнис Баратеон оказался нервным и беспокойным гостем. Он объездил верхом королевский тракт почти до Венца Королевы, рыскал по пустым лачугам Кротовьего Городка, обследовал руины фортов на Вратах Королевы и Дубовом Щите. Каждую ночь он прогуливался по Стене с леди Мелисандрой, а в дневное время посещал загон. Отбирал для красной женщины пленных для допроса. Он не терпит помех. Джон опасался, что утро будет не из приятных.
Из арсенала доносилось бряцанье щитов и мечей, которыми снаряжалась последняя группа парнишек и новобранцев. Джон слышал голос подгонявшего их Железного Эммета. Коттер Пайк остался недоволен, лишившись его, но молодой разведчик был одарен талантом к обучению людей. Он любит воевать и научит этой любви ребят. По крайней мере, так он надеялся.
Пояс с мечом Джона висел на крючке у двери, рядом с плащом. Он надел их и направился в арсенал. Подстилка, на которой обычно спал Призрак, пустовала. В дверях стояли двое часовых, одетых в черные плащи и железные полушлемы, с копьями в руках.
— М’лорду нужно сопровождение? — спросил Гарс.
— Думаю, я смогу самостоятельно найти Королевскую Башню, — Джон ненавидел, когда охранники следовали за ним по пятам, куда бы он ни направился. Он чувствовал себя гусыней, сопровождаемой выводком гусят.
Ребята Железного Эммета были уже во дворе, их тупые мечи хлопали по щитам и звенели друг о друга. Джон остановился посмотреть, как Конь наседает на Хоп-Робина, оттесняя его к колодцу. У Коня задатки хорошего бойца, решил Джон. Он силен и становится все сильнее, и у него верные инстинкты. С Хоп Робином была совершенно иная история. Косолапые ноги это уже достаточно плохо, но он в добавок еще и боялся пропустить удар. Возможно, мы могли бы сделать из него стюарда. Схватка закончилась внезапно, когда Хоп Робин очутился на земле.