— Продолжай заниматься. Твой лук может понадобиться нам на Стене, если Иные появятся как-нибудь темной ночью.
— Ох, надеюсь, что нет.
Еще один караул стоял у покоев короля.
— К Его Величеству не разрешается входить с оружием, милорд, — заявил сержант. — Оставьте свой меч мне. И ножи тоже.
Джон знал, что возмущаться бесполезно. Он безропотно отдал им свой арсенал.
Воздух в покоях был теплым. Леди Мелисандра сидела у огня, и ее рубин мерцал на бледной шее. Огонь поцеловал Игритт, красная жрица же сама была огнем, а ее волосы — кровью и пламенем. Станнис стоял за неотесанным столом, где когда-то имел обыкновение сидеть и трапезничать Старый Медведь. Стол покрывала огромная карта севера, начертанная на рваном куске кожи, с одной стороны ее прижимала сальная свеча, с другой — стальная перчатка.
На короле были бриджи из овечьей шерсти и стеганый дублет, но почему-то он выглядел скованным и неуклюжим, словно одетым в доспехи с кольчугой. Его кожа походила на беленый пергамент, а борода была подстрижена так коротко, что казалась нарисованной. Немного волос на висках — это все, что осталось от его черной шевелюры. В руках он держал пергамент со сломанной печатью темно-зеленого воска.
Джон преклонил колено. Король нахмурился и гневно сжал пергамент.
— Поднимись. Скажи мне, кто такая Лианна Мормонт?
— Одна из дочерей леди Мейдж, сир. Младшая. Ее назвали в честь сестры моего лорда отца.
— Не сомневаюсь, это чтобы снискать его благосклонность. Я знаю, как играют в эти игры. Сколько лет этой гадкой девице?
Джон на мгновенье задумался.
— Десять. Или около того. Могу ли я узнать, чем она оскорбила Ваше Величество?
Станнис зачитал из письма.
— Медвежий Остров не знает иного короля, кроме Короля Севера, чье имя СТАРК. Ты сказал, девчонке десять, а она смеет дерзить своему законному правителю, — коротко остриженная борода лежала тенью на его впалых щеках. — Держи это при себе, лорд Сноу. Кархолд со мной — это все, что должны знать люди. Я не хочу, чтобы твои братья трепались о том, как эта девчонка оплевала меня.
— Как прикажете, сир, — Джон знал, что Мейдж Мормонт ушла на юг вместе с Роббом. Ее старшая дочь тоже присоединилась к армии Молодого Волка. Даже если они обе погибли, то у леди Мейдж оставались другие дочери, со своими собственными детьми. Неужели они также ушли с Роббом? Несомненно, леди Мейдж оставила бы кастеляном по крайней мере одну из старших девочек. Он не понимал, почему Лианна ответила Станнису, и не мог не задаться вопросом: отличался бы ответ девочки, если бы письмо было запечатано лютоволком, вместо коронованного оленя и подписано Джоном Старком, Лордом Винтерфелла. Но уже слишком поздно для таких мыслей. Ты сделал свой выбор.
— Четыре десятка воронов были разосланы, — пожаловался король, — и до сих пор ни одного ответа, только пренебрежение и молчание. Присягнуть на верность своему королю — это обязанность каждого верноподданного. Но все знаменосцы твоего отца, кроме Карстарков, отвернулись от меня. Неужели Арнольф Карстарк — единственный человек чести на всем севере?
Арнольф был дядей Рикарда, последнего лорда Кархолда. Он стал кастеляном, когда его племянник с сыновьями отправились с Роббом на юг, и первым откликнулся на призыв короля Станниса, прислав ворона с заверениями своей преданности. У Карстарков и не было другого выбора, мог сказать Джон. Рикард Карстарк предал лютоволка и пролил львиную кровь. Единственной надеждой Кархолда стал олень.
— В эти смутные времена даже люди чести задаются вопросом, в чем же заключается их долг. Ваше Величество — не единственный король, требующий от них признания.
Леди Мелисандра пошевелилась.
— Скажите мне, лорд Сноу… где были эти короли, когда дикари штурмовали вашу Стену?
— В тысячах лиг отсюда, глухие к нашим просьбам, — ответил Джон. — Я не забыл этого, миледи. И не забуду. Но у знаменосцев моего отца есть жены и дети, которых нужно защищать, и есть народ, который умрет, сделай они неверный выбор. Его Величество требует от них слишком много. Дайте им время, и вы получите свои ответы.
— Такие, как этот? — Станнис смял письмо Лианны в кулаке.
— Даже на севере люди боятся гнева Тайвина Ланнистера. Болтоны — враги ничуть не лучше. Не случайно на их знамени изображен человек с ободранной кожей. Северяне последовали за Роббом, сражались за него, умирали за него. Они сыты по горло горем и смертью, и тут появляетесь вы, предлагая им добавки. И вы обвиняете их, когда они отказываются? Простите меня, Ваше Величество, но некоторые видят в вас всего лишь еще одного обреченного самозванца.