— Отец протянул руку к небесам и опустил на землю семь звезд, — процитировал Тирион. — И одну за другой он возложил их на чело Хугора с Холма, создав сияющую корону.
Магистр Иллирио взглянул на него с любопытством:
— Я и вообразить себе не мог, что мой маленький друг столь набожен.
Карлик пожал плечами:
— Пережитки детства. Я знал, что рыцарем мне не быть, и решил стать Верховным Септоном. Эта кристальная корона добавляет фут к росту человека. Я штудировал святые книги, молился, пока не стер колени, но эти мои начинания закончились прискорбно. Я достиг определенного возраста и влюбился.
— Девица? Я знаю, как это бывает, — Иллирио засунул правую руку в левый рукав и вытащил серебряный медальон. Внутри него было изображение женщины с большими голубыми глазами и бледно-золотыми волосами с серебром. — Серра. Я нашел ее в лисенийском публичном доме и взял домой, чтоб согревать мне постель. В итоге я женился на ней. Я, чьей первой женой была кузина принца Пентоса. После этого дворцовые ворота закрылись для меня, но мне было все равно. Ради Серры я заплатил бы и куда большую цену.
— Как она умерла? — Тирион понял, что она умерла; ни один мужчина не отзывался так ласково о женщине, которая бросила его.
— Браавосская торговая галера зашла в Пентос на обратном пути из Нефритового моря. "Сокровище" привезла гвоздику и шафран, гагат и нефрит, алую парчу, зеленый шелк… и серую смерть. Мы убили гребцов, как только они сошли на берег, и сожгли судно, но крысы сползли по веслам и доплыли до пристани. Мор забрал две тысячи жизней, прежде чем все вернулось в свое русло, — магистр Иллирио закрыл медальон. — Я храню ее руки в своей спальне. Они были так нежны…
Тирион подумал о Тише. Он бросил взгляд на поля, по которым когда-то гуляли боги.
— Что за боги могли создать крыс, мор и карликов? — ему пришел на ум другой отрывок из "Семиконечной Звезды": — "Дева родила ему девочку, гибкую как ива, с глазами, подобными глубоким синим озерам, и Хугор провозгласил ее своей нареченной. Тогда Мать одарила ее плодородием, и Старица предсказала, что она принесет королю сорока четырех могучих сыновей. Воин дал силу их рукам, а Кузнец выковал каждому доспехи из железных пластин."
— Ваш Кузнец, должно быть, был ройнаром, — язвительно заметил Иллирио. — Андалы обучились работе с железом у ройнаров, живших вдоль реки. Это всем известно.
— Но не нашим септонам, — Тирион махнул в сторону полей. — Кто живет на этом вашем Плоскоземье?
— Земледельцы и трудяги, привязанные к земле. Здесь есть сады, фермы, шахты… Некоторые принадлежат мне, но я здесь редкий гость. Зачем мне тратить тут впустую свое время, когда в Пентосе у меня под рукой мириады наслаждений?
— Мириады наслаждений. — И высокие толстые стены. Тирион покрутил вино в чаше. — Мы не видели городов после Пентоса.
— Там руины, — Иллирио махнул цыплячьей ножкой в сторону занавесок. — Лошадники проходят этим путем каждый раз, когда какому-нибудь кхалу взбредет в голову поглазеть на море. Дотракийцы не слишком любят города, об этом знают даже в Вестеросе.
— Напади на один из их кхаласаров и уничтожь его, и ты обнаружишь, что дотракийцы не так уж и быстры в пересечении Ройны.
— Гораздо дешевле откупиться от врагов едой и дарами.
Если бы я подумал принести хорошего сыра на битву на Черноводной, у меня мог бы по-прежнему быть весь мой нос. Лорд Тайвин всегда относился к Вольным Городам с презрением. Золото приносит свою пользу, но войны выигрываются железом.
— Дай золото врагу, и он лишь вернется, чтобы взять еще, всегда говорил мой отец.
— Это тот самый отец, которого ты убил? — Иллирио вышвырнул куриную кость из паланкина. — Наемники не выстоят перед дотракийскими крикунами. Это было доказано в Квохоре.
— Даже твой храбрый Гриф? — ухмыльнулся Тирион.
— Гриф другой. У него есть сын, которого он любит до безумия. Молодой Гриф, так зовут мальчика. Не было еще юноши благороднее.
Вино, еда, солнце, покачивание паланкина, жужжание мух — от всего этого Тириона клонило в сон. Он засыпал, просыпался, напивался. Иллирио пил наравне с ним. И лишь когда небо стало темно-багряным, толстяк захрапел.
Этой ночью Тириону Ланнистеру снилась битва, которая обагрила холмы Вестероса кровью. Он был в самом ее центре, даря смерть топором, размером с себя, сражаясь плечом к плечу с Барристаном Смелым и Злым Клинком, в то время как драконы кружили в небе над ними. Во сне у него было две головы, обе безносые. Его отец возглавлял вражеское войско, поэтому он снова убил его. Потом он убил своего брата Джейме, кромсая ему лицо до тех пор, пока оно не превратилось в красное месиво, и смеясь при каждом ударе. Только когда битва закончилась, он понял, что его вторая голова плачет.