Сэм поерзал на стуле.
— Хорошо. Мы не его. Это и вправду так?
— Я дал Станису еду, кров, Ночную Твердыню и позволил одичалым поселиться в Даре. Вот и все.
— Лорд Тайвин посчитает, что и это слишком много.
— А Станнис утверждает — недостаточно. Чем больше ты даешь королю, тем большего он хочет. Мы ходим по мостику изо льда, по краям которого — бездна. Угодить одному королю очень трудно. Угодить двум — практически невозможно.
— Да, но… Если Ланнистеры одержат верх, и лорд Тайвин решит, что мы изменили королю, помогая Станнису, это будет означать конец Ночного Дозора. У него поддержка Тиреллов со всей мощью Хайгардена. И он уже нанес поражение лорду Станнису на Черноводной.
— Черноводная была лишь одной битвой. Робб выиграл все свои битвы и, тем не менее, лишился головы. Если Станнис поднимет Север…
Сэм замялся, а затем сказал:
— У Ланнистеров свои вассалы на севере. Лорд Болтон и его бастард.
— А у Станниса — Карстарки. Если он сможет склонить на свою сторону Белую Гавань…
— Если, — подчеркнул Сэм. — А если нет… милорд, даже бумажный щит лучше, чем никакой.
— Я тоже так считаю.
И он, и Эйемон. Почему-то он надеялся, что Сэм Тарли сможет посмотреть на это с другой стороны. Это всего-навсего чернила и пергамент. Смирившись, он схватил перо и расписался.
— Дай мне воск для печатей.
Пока я не передумал.
Сэм поспешил подчиниться. Джон поставил печать лорда-командующего и протянул ему письмо.
— Отдай его мейстеру Эйемону, когда пойдешь, и попроси его отослать птицу в Королевскую Гавань.
— Конечно, — сказал Сэм с облегчением. — Милорд, могу я спросить… Я видел уходящую Джилли. Она едва не рыдала.
— Вель опять послала ее просить за Манса, — солгал Джон.
И они еще поговорили о Мансе, и Станнисе, и Мелисандре Асшайской, пока ворон не доел последнее зернышко и не крикнул:
— Кровь.
— Я отправляю Джилли подальше отсюда, — сообщил Джон. — Ее и мальчика. Нам нужно будет найти другую кормилицу для его молочного брата.
— Козье молоко может выручить нас, пока мы ищем кормилицу. Оно больше подходит для малыша, чем коровье, — от такого откровенного разговора о грудях Сэм почувствовал себя не в своей тарелке и поэтому внезапно понес что-то об истории, о мальчиках-командующих, живших и умерших сотни лет назад.
Джон прервал его:
— Расскажи мне что-нибудь полезное. Расскажи о наших врагах.
— Иные, — Сэм облизал губы. — Они упоминались в летописях, хотя и не так часто, как я думал. В тех летописях, что я нашел и прочел. Я знаю, что есть и другие, которые я не смог найти. Некоторые старые книги рассыпались на куски. Страницы крошились в моих руках, когда я листал их. А действительно старые книги… они либо обратились в прах, либо погребены где-то, где я еще не искал, или… а может быть, этих книг нет и никогда не было. Самые древние сказания из тех, что есть у нас, написаны после прихода андалов в Вестерос. Первые Люди оставили нам лишь руны на камнях, поэтому то, что мы якобы знаем о Времени Героев, Времени Рассвета и о Долгой Ночи, пришло к нам из рассказов септонов, живших тысячи лет спустя. Некоторые архимейстеры в Цитадели подвергают сомнению достоверность этих записей. В старых историях полно королей, которые правили сотни лет; рыцарей, которые геройствовали за тысячу лет до того, как вообще появилось рыцарство. Ты знаешь их: Брандон-Строитель, Саймон-Звездоокий, Король Ночи… считается, что ты девятьсот девяносто восьмой лорд-командующий Ночного Дозора, но в древнейшем из обнаруженных мной документов я нашел шестьсот семьдесят четыре командующих, и это позволяет предположить, что документ был написан…
— Давным-давно, — перебил его Джон. — Так что же насчет Иных?
— Я нашел упоминания о драконовом стекле. В Век Героев дети леса каждый год давали Ночному Дозору сотню обсидиановых кинжалов. Иные приходят, когда настает холод, большинство рассказов в этом сходятся. Или же холод настает, когда они приходят. Иногда они появляются в метель и исчезают, когда небо проясняется. Они прячутся от солнечного света и появляются к ночи… или ночь наступает, когда они появляются. В некоторых историях говорится, что они ездят на мертвых животных. Медведи, лютоволки, мамонты, лошади — неважно, лишь бы зверь был мертвый. Тот, кто убил Малыша Паула, сидел верхом на мертвой лошади, так что здесь всё верно. Кое-где еще говорится о гигантских ледяных пауках. Не знаю, что это такое. Павших в битве с Иными надо сжигать, иначе мертвые снова оживут и будут их рабами.