Давос почувствовал себя так, словно лорд ударил его кулаком в живот. Если он говорит правду, для моего короля все потеряно. Станнис Баратеон отчаянно нуждался в Белой Гавани. Если Винтерфелл был сердцем Севера, то Белая Гавань — его ртом. В течение столетий залив не замерзал даже в самую суровую зиму, а с ее приходом это могло иметь огромное значение. Равно как и серебро города. У Ланнистеров было золото из Утеса Кастерли и богатство Хайгардена, полученное благодаря брачным узам. Казна же короля Станниса истощилась. По крайней мере, я должен попробовать. Вдруг найдется какой-то способ остановить этот брак.
— Я должен попасть в Белую Гавань, — сказал он. — Ваша светлость, я прошу вас, помогите мне.
Рагу размягчило горшочек из черствого хлеба, и лорд Годрик принялся поедать его, разрывая своими большими руками.
— Я не люблю северян, — объявил он. Мейстеры говорят, что Изнасилование Трех Сестер было две тысячи лет назад, но Сестрин все еще помнит его. До него мы были свободными людьми со своими королями, которые правили нами. После него мы были вынуждены преклонить колени перед Арренами, чтобы северяне убрались. Волк и Орел сражались за нас тысячу лет, пока не обглодали весь жир и всю плоть с костей этих бедных островов. Что до вашего короля Станниса, то когда он был у Роберта мастером над кораблями, он прислал флот в мой порт без моего согласия и заставил меня перевешать дюжину хороших друзей. Людей, подобных вам. Он зашел так далеко, что угрожал повесить меня, если вдруг каким-то судам случится сесть на мель из-за того, что Ночной Факел не будет светить. И мне пришлось проглотить его высокомерие, — он отъел еще немного от горшочка. — Теперь он прибыл на Север униженный, поджав хвост. Почему я должен оказывать ему хоть какую-то помощь? Ответьте мне.
Потому что он ваш законный король, подумал Давос. Потому что он сильный и справедливый человек, и единственный, кто может восстановить королевство и защитить его от опасности, которая собирается на севере. Потому что у него волшебный меч, пылающий словно солнце. Слова застряли у него в горле. Они не повлияют на лорда Милой Сестры. Они не сделают его ближе к Белой Гавани ни на шаг. Что же он хочет услышать? Должен ли я обещать ему золото, которого у нас нет? Знатного мужа для дочери его дочери? Земли, почести, титулы? Лорд Алистер Флорент пытался играть в подобную игру, и король сжег его за это.
— Кажется, Десница проглотил язык. То ли сестринское рагу ему не по вкусу, то ли правда, — лорд Годрик вытер рот.
— Лев мертв, — медленно произнес Давос. — Вы сами сказали, милорд. Тайвин Ланнистер мертв.
— И что с того?
— Кто правит сейчас в Королевской Гавани? Не Томмен же, он ведь ребенок. Сир Киван?
Пламя свечи отражалось в черных глазах лорда Годрика.
— Если бы это было так, вы были бы в цепях. Правит королева.
Давос понял. Его одолевают сомнения. Он не хочет оказаться на проигравшей стороне.
— Станнис удерживал Штормовой Предел от Тиреллов и Редвинов. Он захватил Драконий Камень у последних Таргариенов. Он разбил Железный Флот у Светлого Острова. Этот король-дитя не победит его.
— Этот король-дитя имеет в своем распоряжении богатство Утеса Кастерли и мощь Хайгардена. У него Болтоны и Фреи, — лорд Годрик потер подбородок. — Но все же… в этом мире только зима несомненна. Нед Старк сказал это моему отцу, сидя в этом самом зале.
— Нед Старк был здесь?