Но многие пошли дальше. Позади них были только холод и смерть. Впереди — надежда. Они подходили, сжимая куски древесины, пока не наступало время бросать их в пламя. Рглор был ревнивым божеством, постоянно голодным. Новый бог пожирал труп старого и отбрасывал на Стену гигантские тени Станниса и Мелисандры, черные на фоне красных отражений на льду.
Сигорн первым преклонил колено перед королем. Новый магнар теннов был моложе и ниже своего отца — тощий, лысеющий, облаченный в бронзовые поножи и кожаную рубаху с нашитой на ней бронзовой чешуей. Следующим был Гремучая Рубашка в клацающих доспехах из костей и вареной кожи, шлемом ему служил череп великана. Под костями виднелось жалкое, ослабевшее существо со сломанными коричневыми зубами и пожелтевшими белками глаз. Мелкий, злобный, вероломный человек, столь же глупый, сколь жестокий. Джон ни на мгновение не верил, что тот останется верен. Ему стало интересно, что чувствует Вель, глядя на него — коленопреклоненного и прощенного.
За ними последовали менее значительные вожди. Два предводителя клана Рогоногих с черными и жесткими ступнями. Старая знахарка, почитаемая людьми с Молочной реки. Костлявый темноглазый мальчик двенадцати лет — сын Альфина Убийцы Ворон. Халлек, брат Хармы Собачьей Головы, с ее свиньями. Каждый из них становился на колено перед королем.
Слишком холодно для этого балагана, подумал Джон.
— Свободный народ презирает коленопреклоненных, — предупреждал он Станниса. — Позвольте им сохранить свое достоинство, и они полюбят вас сильнее.
Его Величество ничего не хотел слышать. Он ответил:
— Мне нужны их мечи, а не поцелуи.
После ритуала преклонения одичалые тащились к воротам сквозь строй черных братьев. Джон поручил Коню, Атласу и полдюжине других провести их с факелами под Стеной. С той стороны их ждали миски с горячим луковым супом, ломти черного хлеба и сосиски. А еще одежда — плащи, штаны, сапоги, туники, добротные кожаные перчатки. Они смогут спать на чистой соломе у горящего огня, защищающего от холода ночи. Этот король был в высшей степени методичен. Тем не менее, рано или поздно Тормунд Великанья Смерть вновь атакует Стену, и когда этот час настанет, Джон не мог ручаться, чью сторону выберут новообращенные подданные Станниса. Ты можешь дать им землю и милосердие, но вольный народ сам выбирает себе королей, и они выбрали Манса, а не тебя.
Боуэн Марш незаметно подъехал на своей лошади к Джону.
— Никогда не думал, что доживу до этого дня, — лорд-стюард значительно исхудал после ранения в голову на Мосту Черепов и потерял часть одного уха.
Он больше не похож на гранат, подумал Джон. Марш сказал:
— Мы проливали кровь в Глотке, чтобы не дать одичалым пройти. Многих славных парней лишили там жизни, наших друзей и братьев. И ради чего?
— Королевство нас всех проклянет за это, — заявил сир Аллисер Торне ядовитым тоном. — Каждый честный человек в Вестеросе отвернется и плюнет при упоминании Ночного Дозора.
Что тебе знать о честных людях?
— Тишина в строю.
Сир Аллисер стал более осмотрительным после того, как лорд Янос лишился головы, но его злоба никуда не делась. Джон прикидывал, не отдать ли ему командование, от которого отказался Слинт, но решил, что этого человека нужно держать поблизости. Из этих двоих он всегда был более опасен. Вместо этого он отправил командовать Серым Дозором седого стюарда из Сумеречной Башни.
Он надеялся, что два новых гарнизона улучшат ситуацию. Дозор мог пустить кровь вольному народу, но нельзя надеяться, что в итоге мы остановим их. Предание Манса Налетчика огню не изменит этого. Нас по-прежнему слишком мало, а их — слишком много, и без разведчиков мы слепы. Я должен послать на разведку людей. Но вернутся ли они назад, если я это сделаю?
Туннель под Стеной был узким и извилистым, а многие одичалые — стары, больны или ранены, так что продвижение было мучительно медленным. К тому времени, когда последний из них преклонил колено, наступила ночь. Огонь в яме затухал, и тень короля на Стене уменьшилась до четверти ее прежней высоты. Джон Сноу видел свое дыхание в воздухе. Холодно, подумал он, и становится еще холоднее. Этот балаган затянулся.