Два десятка пленников задержались у загона. Среди них были четыре великана — огромные волосатые существа со сгорбленными плечами, ногами большими, как стволы деревьев, и огромными широкими ступнями. Несмотря на размеры, они все-таки могли пройти через Стену, но один не хотел бросать своего мамонта, а другие не хотели бросать его. Прочие оставшиеся были человеческого роста. Некоторые мертвы, некоторые умирали; большинство же было их родней или близкими друзьями, не желавшими покидать их даже ради миски лукового супа.
Некоторые дрожали, некоторые слишком оцепенели от холода, чтобы дрожать. Они слушали, как со Стены гремел голос короля:
— Вы вольны уйти, — сказал им Станнис. — Расскажите вашим людям, чему вы были свидетелями. Расскажите им, что вы видели истинного короля, и что им рады в его королевстве, пока они сохраняют мир. В противном случае, пусть лучше убегают или прячутся. Я больше не допущу нападений на мою Стену.
— Одно королевство, один бог, один король! — прокричала Леди Мелисандра.
Люди королевы подхватили крик, молотя копьями по щитам:
— Одно королевство, один бог, один король! СТАННИС! СТАННИС! ОДНО КОРОЛЕВСТВО, ОДИН БОГ, ОДИН КОРОЛЬ!
Он видел, что ни Вель, ни братья Ночного Дозора не присоединились к восхвалениям. Под шум и крики немногие оставшиеся одичалые растворились за деревьями. Великаны ушли последними: двое на мамонтах, еще двое пешком. Позади остались только мертвые. Джон наблюдал, как Станнис спускается с платформы вместе с Мелисандрой. Его красная тень. Она никогда не оставляет его одного надолго. Почетный караул короля собрался вокруг них: сир Годри, сир Клейтон и дюжина других рыцарей, все — люди королевы. Лунный свет мерцал на их доспехах, ветер трепал плащи.
— Лорд-стюард, — обратился Джон к Маршу, — разбейте ограждение на дрова и бросьте трупы в огонь.
— Как прикажете, милорд, — Марш выкрикнул приказы, и толпа стюардов отделилась от строя, чтобы заняться деревянными ограждениями. Лорд-стюард смотрел на них, нахмурившись.
— Эти одичалые… вы думаете они сохранят верность, милорд?
— Некоторые сохранят. Не все. У нас есть трусы и мошенники, слабаки и дураки, как и у них.
— Наши обеты… мы поклялись защищать королевство…
— Как только свободный народ обоснуется в Даре, они станут частью королевства, — отметил Джон. — Пришли страшные времена, и, похоже, будет еще страшнее. Мы видели лицо нашего настоящего врага, мертвое белое лицо с ярко-голубыми глазами. Вольный народ тоже видел это лицо. В этом Станнис прав. Мы должны объединить усилия с одичалыми.
— Общие усилия против общего врага — с этим я могу согласиться, — сказал Боуэн Марш, — но это не означает, что мы должны позволить десяткам тысяч полуголодных дикарей пройти через Стену. Пусть возвращаются в свои деревни и сражаются там с Иными, а мы запечатаем ворота. Отелл говорит, что это нетрудно. Нам нужно лишь заполнить туннели глыбами камней и пустить воду через амбразуры. Стена сделает остальное. Холод, вес… к следующей луне все будет так, словно ворот никогда и не было. Неприятелю придется прорубать себе путь.
— Или перелезать.
— Маловероятно, — сказал Боуэн Марш. — Они не разбойники, собирающиеся украсть жену или устроить разбой. С Тормундом придут старухи, дети, стада овец и коз, даже мамонты. Ему нужны ворота, а их осталось только три. И даже если он пошлет скалолазов, что ж, защищаться против скалолазов так же просто, как пронзить рыбу в котелке.
Рыба никогда не вылезает из котелка и не вонзает тебе копье в живот. Джон и сам взбирался на Стену.
Марш продолжал:
— Стрелки Манса Налетчика выпустили в нас, наверное, десять тысяч стрел, если судить по числу древок, которые мы собрали. Едва ли сотня из них настигла наших людей наверху Стены, и то большая часть была занесена порывами ветра. Рыжий Алин из Розового леса был единственным, кто умер там, и то его убила не стрела, попавшая в ногу, а падение. Донал Нойе умер, удерживая ворота. Доблестный поступок, несомненно… но если бы ворота были запечатаны, наш храбрый оружейник все еще был бы с нами. Столкнемся мы с сотней врагов или с сотней тысяч, пока мы наверху Стены, а они внизу, они не смогут причинить нам вреда.
Он прав. Люди Манса Налетчика разбились о Стену, как волна о каменистый берег, хотя защитниками была горстка стариков, зеленых юнцов и калек. И все же то, что предлагал Боуэн, шло вразрез с чутьем Джона.
— Если мы запечатаем ворота, мы не сможем посылать разведчиков, — отметил он. — Мы будем слепы.