Остальное рассказали Скахаз, Резнак и Серый Червь, когда предстали перед ней. Они еще не начали говорить, а Дени уже поняла, что новости скверные. Достаточно было одного взгляда на уродливое лицо Бритоголового, чтобы догадаться.
— Сыны Гарпии?
Скахаз кивнул, мрачно сомкнув губы.
— Сколько погибших?
Резнак сжал руки:
— Д-девять, Великолепная. Подлое дело, нечестивое. Кошмарная ночь, кошмарная.
Девять… Эти слова кинжалом поразили ее сердце. Каждую ночь у подножья ступенчатых миэринских пирамид начинался очередной виток войны теней. Каждое утро восходящее солнце освещало тела, еще не успевшие остыть, и чуть поодаль — знак гарпии, нарисованный кровью на камнях. Любой освобожденный раб, ставший слишком богатым или слишком известным обрекался на смерть. Но девять за одну ночь — это слишком… Ее это пугало.
— Что произошло?
Ответил Серый Червь:
— На ваших слуг напали, когда они патрулировали улицы Миэрина, охраняя мир, дарованный городу Вашим Величеством. Дозорные были хорошо вооружены: копьями, щитами и короткими мечами. Они шли по двое, и по двое же погибали. Ваши слуги Черный Кулак и Сетерис были убиты из арбалета в Лабиринте Маздана, Ваших слуг Моссадора и Дурана раздавили сброшенными с речной стены камнями. Ваших слуг Эладона Златовласого и Верное Копье отравили в винной лавке, куда они заглядывали всякий раз, когда были на дежурстве.
Моссадор. Пальцы сами сжались в кулаки. Разбойники с Василиска напали на дом Миссандеи и ее братьев на острове Наат, похитили их и продали в рабство в Астапоре. Миссандея тогда была совсем малюткой, но обнаружив у нее редкие способности к языкам, Добрые Господа определили ее в писцы. Моссадору и Марселину повезло меньше. Их оскопили, и они пополнили ряды Безупречных.
— Кого-нибудь из убийц удалось схватить?
— Ваши слуги взяли под стражу хозяина винной лавки и его дочерей. Они утверждают, что ни о чем не подозревали, и молят о милосердии.
Все они утверждают, что ни о чем не подозревали, и молят о милосердии.
— Пусть ими займется Бритоголовый. Скахаз, проследи, чтобы их держали отдельно друг от друга, и проведи допрос.
— Будет сделано, Ваша Милость. Как прикажете их допрашивать — просто, или с пристрастием?
— Пусть будет обычный допрос для начала. Выслушай их сказки, проверь имена, которые они назовут. Не исключено, что они действительно ни в чем не замешаны, — она замялась. — Их было девять, сказал благородный Резнак. Кто еще?
— Трое вольноотпущенников, убиты в собственных домах, — ответил Бритоголовый. — Ростовщик, сапожник и арфистка Рилона Ри. Они отрезали ей пальцы, перед тем как убить.
Королева вздрогнула. Рилона Ри играла на арфе божественно, словно сама Дева. В Юнкае, будучи рабыней, она выступала перед каждой знатной семьей города. В Миэрине Рилона возглавила вольноотпущенников Юнкая и представляла их на советах, которые созывала Дени.
— Кроме виноторговца вы никого не взяли?
— Ваш слуга с горечью вынужден признать, что никого. Просим простить нас.
Милосердие, подумала Дени. Будет им милосердие — милосердие дракона.
— Скахаз, я передумала. Пусть это будет допрос с пристрастием.
— Слушаюсь. Я мог бы устроить и дочерям допрос с пристрастием на глазах у отца. Это выжмет из него имя-другое.
— На твое усмотрение, главное узнать имена, — гнев жег ее изнутри. — Больше ни одного убитого Безупречного. Серый Червь, пусть твои люди вернутся в казармы. Теперь они будут охранять только мои стены, ворота и меня саму. С этого дня порядок на улицах Миэрина — забота самих миэринцев. Скахаз, сформируй новые патрули, из Бритоголовых и освобожденных, в равном количестве.
— Как прикажете. Сколько человек призвать?
— Сколько потребуется.
Резнак мо Резнак ахнул:
— Но, Великолепная, где взять деньги, чтобы платить им жалованье?
— Деньги мы получим с пирамид. Назовем это налогом на кровь. Каждая из пирамид заплатит мне сто золотых за каждого вольноотпущенника, которого отправят на тот свет Сыны Гарпии.
На лице Бритоголового появилась улыбка:
— Будет сделано, — сказал он, — но да будет известно Вашему Сиятельству, что Великие Господа Зхаков и Мерреков собираются закрыть свои пирамиды и покинуть город.
Дейенерис до смерти надоели Зхаки и Мерреки, ей надоели все миэринцы, великие и мелкие.
— Пусть уходят, но проследи, чтобы они не унесли с собой ничего, кроме одежды на своих плечах. Убедись, что все их золото останется здесь, у нас. И запасы продовольствия тоже.