Уолдер Малый подталкивал его, и он брёл, спотыкаясь, вдоль длинных столов, за которыми ужинал гарнизон замка. Он чувствовал на себе взгляды. На лучших местах, сразу за помостом, сидели любимчики Рамси, Мальчики Бастарда. Костлявый Бен, старик-псарь, ухаживавший за ненаглядными гончими его милости. Деймон, известный как Дэймон А-ну-ка-потанцуй, светловолосый, похожий на мальчишку. Ворчун, лишившийся языка за то, что обронил неосторожное слово в присутствии лорда Русе. Кислый Алин. Скорняк. Жёлтый Дик. Ближе к дверям сидели те, кого Вонючка знал в лицо, если не по имени: присяжные рыцари, сержанты, солдаты, тюремщики, палачи. Были и совсем незнакомцы, кого он никогда прежде не видел. Он шёл вдоль столов, и одни морщили носы, а другие ржали над его видом. Гости, подумал Вонючка, приятели его светлости, и меня привели, чтобы их развлечь. Волна страха окатила его.
Бастард Болтона сидел за главным столом на месте своего отца, попивая из отцовского кубка. С ним ужинали двое стариков, и Вонючка мигом распознал в них лордов. Один — сухопарый, с колючим взглядом, длинной белой бородой и суровым, как зимние морозы, лицом. На нём была драная безрукавка из медвежьей шкуры, поношенная, засаленная. Под ней, хоть он и пришёл на застолье, была кольчуга. Второй лорд тоже был худощав, но первый держался прямо, а этот был весь перекорёжен. Одно его плечо было изрядно выше другого, он нависал над своим подносом, как коршун над падалью. Алчные серые глаза, жёлтые зубы, белая с серебром раздвоенная борода. Редкие клочки седых волос торчали на рябом черепе там и сям, зато серый шерстяной плащ его был прекрасен: тонкой работы, отделанный чёрным соболем, схваченный на плече кованой серебряной звездой.
Рамси был в чёрном и розовом: чёрные сапоги, пояс, ножны, чёрная кожаная безрукавка поверх розового дублета, словно иссечённого бордовой атласной отстрочкой. В правом ухе его сверкал гранат в форме капли крови. Но и в пышном одеянии он был всё так же безобразен: широкий в кости, с покатыми плечами, крупный, склонный к полноте; краснорожий, весь в прыщах, с приплюснутым носом, небольшим ртом и длинными тёмными волосами, сухими, как пакля. Его толстые мясистые губы были примечательны, но всё внимание приковывали к себе глаза. У него были отцовские глаза — маленькие, близко посаженные, невероятно светлые. Дымчато-серый — так называют этот цвет, но по правде глаза Рамси были лишены цвета как такового, напоминая два осколка грязноватого льда.
При виде Вонючки он улыбнулся влажными губами.
— А вот и он. Мой старый добрый угрюмый дружок.
И добавил для сидевших рядом:
— Вонючка всегда со мной, с самого моего детства. Мой лорд-отец подарил его мне в знак своей любви.
Лорды переглянулись.
— Я слышал, твой слуга мёртв, — произнёс крючковатый. — Говорили, его убили Старки.
Лорд Рамси захихикал.
— Железнорожденные могли бы вам рассказать, что мертвые не умирают, но восстают крепче и сильнее прежнего. Так и Вонючка. Впрочем, от него и вправду воняет могилой, в этом я с вами совершенно согласен.
— От него воняет дерьмом и блевотиной, — крючковатый старик отбросил обглоданную кость и вытер руки о скатерть. — Собственно, с какой целью мы наслаждаемся его обществом за ужином?
Второй лорд, осанистый старик в кольчуге, сверлил Вонючку суровым взглядом.
— А ты приглядись, — сказал он первому. — Поседел, похудел на три стоуна, это да, но он вовсе не из прислуги. Он никого тебе не напоминает?
Сгорбленный лорд снова поднял глаза и на этот раз разглядывал внимательнее, потом вдруг фыркнул:
— Это он? Не может быть. Подопечный Старка. Улыбчивый такой, всё время улыбался.
— Теперь он улыбается немного реже, — признался лорд Рамси. — Боюсь, я лишил его некоторой части красивых белых зубок.
— Лучше бы ты перерезал ему горло, — произнёс лорд в кольчуге. — Пёс, кусающий своего хозяина, годится разве что на шкуру.
— О, шкуру я с него как раз-таки снял, местами, — воскликнул Рамси.
— Это так, милорд. Я плохо вёл себя, милорд. Я был дерзок и… — он облизал губы, пытаясь сообразить, что же он ещё такого сделал. Служи и повинуйся, сказал он себе, и он пощадит, не тронет то, что ещё осталось. Служи, повинуйся, не забывай, как тебя зовут. Вонючка — покорная сучка. — …Я плохо вёл себя, и…
— У тебя рот в крови, — заметил Рамси. — Ты опять грыз пальцы, Вонючка?