– Ему нужно поесть, – согласилась Мира, гладя брата по лбу. – Нам всем нужно, но здесь нет еды. Ступай.
Бран смахнул слезу и почувствовал, как она замерзает у него на щеке. Холодные Руки взял Ходора за руку:
– Темнеет. Если их ещё здесь нет, то скоро будут. Иди.
Промолчав на этот раз, Ходор стряхнул снег с ног, и, с Браном на спине, стал подниматься вверх, продираясь сквозь сугробы. Рядом, с мечом в чёрной руке, их сопровождал Холодные Руки. Лето шёл следом. В некоторых местах сугробы были выше его роста, и крупный лютоволк, очередной раз провалившись под тонкий наст, был вынужден останавливаться и отряхивать снег. Пока они подымались, Бран неуклюже повернулся в своей корзине. Он увидел, как Мира, подставив руку, пытается поднять брата на ноги. – «Он слишком тяжел для неё. Она оголодала, и уже не такая сильная как прежде». – Другой рукой она держалась за свою лягушачью острогу, для опоры вонзив её в землю. Мира ещё только начинала преодолевать крутой подъём, младшего брата она скорее волочила, чем несла. Потом Ходор прошёл между двумя деревьями, и Бран потерял их из виду.
Холм становился всё круче. Под ногами Ходора похрустывал снег. Один раз ему под ногу попал камень, великан поскользнулся и едва не покатился с холма. Его спас, поймав за руку, следопыт.
– Ходор, – сказал конюх. Каждый порыв ветра наполнял воздух мелкой белой пылью, сверкающей в последних отсветах дня, подобно осколкам стекла. Вокруг кружили вороны. «Осталось всего восемьдесят ярдов, – подумал Бран, – это совсем близко».
На границе крутого участка с нетронутым снегом Лето внезапно остановился. Лютоволк повернул голову, принюхался и зарычал. Шерсть встала дыбом, и он начал пятиться.
– Ходор, стой, – сказал Бран. – Ходор. Подожди.
Что-то было не так. Лето чуял это, и он тоже. «Что-то плохое. Что-то рядом с нами».
– Нет, Ходор, вернись.
Холодные Руки продолжал карабкаться вверх, и великан хотел идти следом.
– Ходор, ходор, ходор,– громко проворчал он, заглушая возражения Брана. Он тяжело дышал, наполняя воздух призрачным туманом. Конюх сделал шаг, потом другой. Снега было по пояс, и склон оказался очень крутым. Ходор наклонился вперед, цепляясь руками за камни и деревья. Ещё шаг. Ещё. Потревоженный великаном снег скатывался вниз, превращаясь позади в небольшую лавину.
«Шестьдесят ярдов». Бран приподнялся, чтобы лучше видеть вход в пещеру. Затем он увидел кое-что ещё.
– Огонь! – В маленькой расщелине между чардревами мерцал свет, алое пламя, зовущее сквозь сгущающуюся тьму. – Смотрите, кто-то…
Ходор вскрикнул. Он повернулся, споткнулся и упал.
Высокий конюх резко повернулся, и у Брана голова пошла кругом. От внезапного толчка у мальчика перехватило дыхание. Его рот наполнился кровью, a Ходор дёргался и катался, давя спиной искалеченного ребенка.
«Что-то держит его за ногу». – На краткий миг Бран решил, что, должно быть, это корень зацепился за его лодыжку… пока мнимый корень не пошевелился. «Это рука», – заметил он, а потом упырь целиком выбрался из-под снега.
Ходор пнул его, ударил облепленным снегом сапогом прямо в лицо твари, но мертвец, казалось, этого даже не почувствовал. Они покатились вниз по склону, молотя и вцепившись друг в друга. После очередного кувырка Брану в нос и рот набился снег, но мгновение спустя он перевернулся снова. Что-то ударило его по голове – то ли камень, то ли кусок льда, то ли кулак мертвеца, мальчик так и не понял – и вылетел из корзины. Отплёвываясь от снега, Бран растянулся на склоне. В сжатой руке остались клочья волос, вырванных из головы Ходора.
Вокруг из-под снега поднимались упыри.
«Два, три, четыре», – Бран сбился со счета. Они вставали резко, вздымая облака снега. На некоторых были надеты чёрные плащи, на других – поношенные шкуры, на третьих не было ничего. Тела мертвецов были бледными, руки почернели, а глаза горели, подобно голубым звездам.